Никогда не говори, что умрешь - [5]

Шрифт
Интервал

* * *

Почему же мне об этом никто не сказал? Вы будете правы, если скажете: «Да ты всё равно не поверил бы». Всё это — радости взросления.

Семья Ричардсонов, включая Дорин, Чарли и их отпрысков мужского пола, Чарли, Джона, Питера и Яна, размещалась в жилой застройке Ессекского пригородного посёлка, построенного немецкими военнопленными. Стены были такими тонкими, что за четыре дома можно было слышать чью-то ругань. И вот в таком доме поселились мои барабаны. Это был адский грохот. Но мне казалось, что те божественные звуки нисходят с небес. Моя бедная мама и соседи никогда не жаловались.

Из школы я со всех ног мчался домой на свою часовую практику. Уже в скором будущем я намного опередил Мики с его скучными там-там, бух-бух. К своей великой радости он так и застрял на стадии основного удара. Справедливости ради, стоит сказать, что всё-таки он научился чередовать удары, сменяя громкие на тихие, и наоборот. У него неплохо получалось.

Отец Мики, Роджер, страдал от душевного недуга. Часто его можно было видеть угрюмо стоящего у входной двери своего дома. Одетый в какие-то лохмотья, он отбивал ногами очередной военный марш, раздающийся из дома. Думаю, что всё-таки это как-то помогало Роджеру справляться с недугом, в противном случае, я (и, наверное, добрая половина наших соседей) окончательно возненавидели бы этот стиль музыки. Для меня марш — нечто большее, чем просто ритмичный и, порой, мелодичный вестник смерти на поле битвы. По сей день, я слышу эти звуки и вижу Роджера Пэйна у двери его дома.

Роджер Пэйн трагически умер, захлебнувшись смесью антидепрессантов и рвотных масс. ...К счастью, Мики и его брат Раймонд не видели, как это случилось. Но их мать, Одри, была рядом, но так ничем не смогла ему помочь. Настоящая трагедия. Пока Одри приходила в себя, мой отец позвал мальчиков переночевать у нас дома. Мики лёг рядом со мной на нижнюю полку двухъярусной кровати, а рыдающего Раймонда положили с моим старшим братом Чарли на верхнюю. Невозможно описать, что мы чувствовали. Этот случай глубоко врезался в мою память. В этом исполненном безразличия мире отцы умирают так трагически и несвоевременно. Хотя мы были всего лишь детьми, нам удавалось успокаивать мальчиков всякий раз, когда они начинали что-то бормотать или хныкать. Когда я молился, чтобы милосердный сон поскорей унёс прочь события того жестокого дня, у входной двери послышался голос Одри. Она подошла к нашей спальне и поцелуями и нежным шёпотом разбудила сыновей, и они пошли к себе в дом, через дорогу. Одри так нуждалась в них. А я возненавидел ту боль, которую испытали мальчики. Я всегда мечтал о том, что однажды открою для себя нечто совершенно противоположное. Моей мечте сопутствовало ещё одно желание — научиться создавать и исполнять музыку, исцеляющую душу.

Музыка помогает помнить, она же помогает забыть. И я с ещё большим рвением устремился к своим барабанам. Как-то раз во время очередной практики я неосознанно вошёл в свой вещий сон, что приснился мне год назад. Именно тогда я и познал самые точные удары с акцентами и звуками, услышанными мной во сне. Дежа вю!

* * *

Моему отцу снились вещие сны. Частенько он предвидел события наших родичей, живущих вдали от нас, у кого ожидалось пополнение, или кто заболел. Мой отец точно знал даты рождения ребёнка или другие детали. Тогда у нас ещё не было телефонов. Как-то раз он сказал маме: «У твоей сестры родится девочка столько-то столько-то фунтов...» Он редко ошибался. Я всегда признавал тот факт, что иногда сны помогают нам видеть будущее. Может это у нас семейное?

Много лет спустя, мне составили гороскоп. Я узнал, что у меня в гороскопе планета Раху находится в восьмом доме и в экзальтации, что даёт мне сильную психическую силу и интуитивные способности. Но во время её преобладающего влияния я попал под сильнейший удар судьбы, из-за чего могу предположить, что качества этой планеты у меня выражены больше всего. Может Раху виноват? Я не знаю, что за планеты действовали на моего отца. Могу лишь сказать, что он обладал необычными способностями и мог тщательно просчитывать свои действия. Жаль только, что эти его способности никак не помогали ему сделать верную ставку на победителя скачек — он потерял много с трудом заработанных денег. Тогда я был совсем молод, и мы всегда беспокоились о деньгах, а точнее об их отсутствии.

В то время я уже учился в средней школе. Был у нас один землекоп по имени Боб. Он отличался приветливым характером и пользовался популярностью у молодёжи. Во время перемены мы стекались к нему в сарайчик, в саду рядом с детской площадкой, чтобы поболтать с ним. А ещё мы надеялись ненароком взглянуть на какую-нибудь фотографию с полуодетыми сексуально-дерзкими девицами. Эти фотографии в изобилии украшали грязно-коричневые стены его обиталища. Порой он даже разрешал нам, как говорится, по блату, попробовать какую-нибудь травку в самокрутке, ловко скрученной его вечно грязными пальцами. Самокрутки он доставал из старой помятой коробки с надписью «Golden Virginia», посвятившей себя служению привычкам Боба.


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.