Никодимово озеро - [65]
― Почему?.. — Брови Алены дрогнули к переносице. — Тебе кажется. Мы рады, что у тебя все хорошо. Правда? — спросила она у Сергея.
― Познакомились мы тут с твоими друзьями, — сказал Сергей, принципиально не смягчая Лешкину резкость.
― Ну! — сказал Лешка.
― Ничего. Выпили, поболтали. Поплакали, повеселились, — сказал Сергей. Лешка откинулся на подушки. Глядя в потолок, запахнул рубаху на медальоне.
― Галка рассказывала… Говорит, были на дне рождения… И тоже, говорит, какие-то вы… Люди к вам по-хорошему, как к моим друзьям… Что они вам плохого сделали?..
― А разве мы их обидели? — спросила Алена, одним быстрым взглядом предупредив намерение Сергея сказать что-то. — Мы в очень хороших отношениях с Галей!..
Лешка опять сел в кровати. Лицо его обмякло, растерянный взгляд скользнул по сторонам.
― Курить хочется… — виновато объяснил он Сергею, пошарив неуверенными руками сначала под подушкой, потом в тумбочке, чтобы скрыть заигравший на щеках румянец.
― Я сейчас принесу… — Сергей шагнул к выходу, чтобы не испытывать на себе деревянного спокойствия Алены, что появилось и закостенело в ее лице после того, как она сказала: «Мы в хороших отношениях с Галей», — он все толковал по-своему.
― Куда ты, Серега?! — потянулся за ним Лешка.
― Я принесу тебе закурить.
― Не надо! Галка принесет сейчас…
― Я спрошу у кого-нибудь и принесу одну сигарету, — повторил Сергей. Подумал: надо предупредить Алену, чтобы молчала… Но как это сказать взглядом?
Вышел в вестибюль, снял и скомкал в руках халат. Сестры-хозяйки в вестибюле не было. Он вышел с халатом в руках за дверь и сел на ступеньку, равнодушно думая, что в конце концов ему безразлично, какой там состоится разговор и что дальше…
Его могли видеть из окна дома Галины, но улица в один и другой конец, аж до кедровника, была до уныния пустынна, какой бывает в жаркую страдную пору лишь Никодимовка.
Все было глупо. Он мог не уходить: впоследствии он так и так будет вынужден присутствовать почти при таком же разговоре, при тех же сценах… Когда дверь за Сергеем закрылась, Лешка опять откинулся на подушку и, неприметно усмехнувшись одним уголком рта, долго вприщур глядел на Алену.
За окном безостановочно надрывался сверчок.
― Чего он рванул? — спросил Лешка.
― Пошел за сигаретами для тебя, — сказала Алена.
Лешка отвернулся, посмотрел в потолок.
― Я сказал, что Галка принесет, он убежал не поэтому. — В отсутствие Сергея к нему возвратилось обычное самообладание. И ненадолго он стал тем Лешкой, предельно уверенным в себе, чуточку нахальным, которого знала Алена.
― Куда он пошел — это его дело. Ты не рад, что мы приехали, и потому злишься на него. Ты просто боишься нас, Лешка.
― В письмах ты называла меня — Леша…
― В письмах, за глаза я всех называю правильно, — сказала Алена.
Вытянув руки над головой и крепко захватив спинку кровати, Лешка подтянулся, напрягая мускулы.
― А мне это все равно! Как меня называют: Лешка или Леша… И с какой стати я буду бояться вас?
Алена потерла сомкнутыми пальцами правой руки пальцы левой.
― Я прочитала твой дневник, Лешка…
Он сразу вскинулся от подушек.
― Где ты нашла?! Кто тебе его дал?! Зачем ты это сделала?! — Дыхание его сорвалось.
― Не пугайся, — сказала Алена. — Там же нет ничего особенного. Я запомнила, правда, что только последняя любовь женщины может удовлетворить первую любовь мужчины… Это верно?
Белый как полотно Лешка сказал в лицо ей:
― Это по-жульнически, это нечестно, из-за спины… Это подло!
― Знаю. — Алена кивнула. — Может, ты и прав… Но нам нужно было…
Он перебил ее:
― Серега тоже читал?!
― Да, — сказала Алена. — Только он не виноват. Это я заставила его…
Лешка снова не дал ей договорить.
― Вы… предатели! — почти выкрикнул он сорвавшимся голосом. — Вы шпионы!
― Если бы мы знали, что ты скоро выздоровеешь…
Опять перебивая ее Лешка захохотал. Но не своим — искусственным смехом.
― Они надеялись, что я сдохну!
Алена повторила, шевельнув изогнутыми бровями:
― Если бы знали, что ты скоро выздоровеешь, мы бы не тронули твоей тетради. Но ты лежал без сознания, а мы хотели понять, что случилось в усадьбе.
― И вы начали шарить в чужих столах! — криво усмехнулся Лешка, снова укладываясь на подушку, и до подбородка натянул одеяло. — Им нужно было узнать! А что там могло случиться, в усадьбе?! Или я заранее мог догадаться, что она сгорит?!
― Не сердись, Лешка. Ты не мог догадаться, что она сгорит. Но ты догадывался о другом, и это мы узнали из дневника… Ты не был спокоен, когда писал его. Ты все время чего-то боялся, ты ждал неприятностей. Каких?
Лешка вернул себе некоторое самообладание, но лихорадочный блеск в глазах не угас.
― Ты плетешь такую чепуху, что не хочется говорить. Надо же! Залезать человеку в душу, а потом расспрашивать его: как да почему? Психологи! — Сверчок во дворе переместился ближе к окну, и Лешка не выдержал. Рванулся, чтобы захлопнуть раму, не дотянулся. Прикрикнул на Алену: — Закрой!
Алена встала, медленно, на обе створки запахнула окно и даже опустила шпингалет.
Голос неутомимого сверчка стих за окном. И как бы только теперь они оказались один на один, замкнутые в четырех белых стенах.
