Ника - [28]

— Я и так стараюсь, — со смехом же ответил он. — Увидишь себя, Ника, увидишь.

Славка глубокомысленно пустился в рассуждения о том, что прозвище у Филатовой непонятное:

— Ни-ка… Ну-ка… На-ка… Ка-ка…

— Ничего ты не понимаешь, — накинулась на Славку разгоревшаяся на свежем воздухе, и без того румяная толстушка Зина. — Хорошо звучит.

Славка не уступал:

— И я говорю: непонятное прозвище. То ли дело у тебя: Бомба.

Зина не обиделась, но треснула Славку по тонкой шее.

— Молчал бы уж, губошлеп.

Вмешался Алексей.

— Ника — имя, а не прозвище.

— Значит, сменила? В документах переделала? — Вполне серьезно спросил Славка. — В войну, помните, у нас эвакуированная жила, Марией Григорьевной звали? А в паспорте у нее было Малка Гершевна… Ладно, будь, Клава, Никой.

У других парней и девушек новое имя Клавы не вызывало удивления. В селе не редкостью было, когда человек ходил не под записанным в метриках именем: Григория звали Юрием, Егора — Георгием, Дарью — Дорой. А жил старик по прозвищу Кокора, так настоящее имя его — Федор — вспомнили, когда хоронили.

Молодежи даже понравилось новшество: нашла себе звучное, неслыханное имя. То и дело ее окликали:

— Ника, станцуем вальсишко?

— Ника, давай покурим.

— Ника, посмотри-ка, у тебя пятки сзади.

Было весело. А Нике чего-то не хватало. Хотелось, чтобы приезжий, городской парень Алексей Венков выделил ее из всех девушек, сказал бы что-нибудь любезное, только ей одной. Но Алексей был одинаков со всеми.

Дня два спустя она встретилась с ним на улице, и Алексей не пошел своей дорогой, а проводил ее до дому не по пути, без надобности, просто ради интереса. Это-то уж она поняла хорошо.

Осенью Ника заметно поздоровела. Отец полунасмешливо заметил ей: «И что ты расползаешься, как баба». На другой день она наедине оголилась до пояса и стала вертеться перед зеркалом. Плечи и руки пополнели, по-девичьи острые груди тяжело налились и колыхались при малейшем движении. «Надо диету соблюдать» — подумала она, вспомнив полную женщину из города, снимавшую у них летом комнату. Дачница раз в неделю устраивала «разгрузочный» день, питаясь одной простоквашей. Отец по этому поводу сказал: «Надо меньше жрать и больше работать, тогда не ожиреешь». Но Ника больше верила дачнице и теперь решила, что пришла пора и ей «жить по науке». В сельской библиотеке взяла комплект журнала «Здоровье» и прочитала все статьи на тему, как бороться с ожирением.

Однажды, когда она лежала на диване, чувствуя голод и пытаясь решить, хватит ли у нее терпения прожить день на одной простокваше, зашел Владимир Жбанов. Ника вскочила с дивана, растерянно запахнула фланелевый халат.

— Отец дома? — спросил Владимир, делая вид, что не смотрит на нее и не замечает девичьего смущения.

— Нет, на работе.

— В мастерской его нет. Ах, досада какая!

— Попозже заходите, тогда застанете.

— Дело не терпит, — задумчиво отвечал Владимир, держа в руках кожаные перчатки с крагами и порываясь скорей уйти.

— Что же вы стоите, присядьте.

Он не стал дожидаться второго приглашения, сел на стул, расстегнул «молнию» на блестящей кожаной куртке, но не снял берета.

— Разрешите закурить? — спросил он и, получив согласие, полез в карман за сигаретами. — Вы не больны?

— Что-то голова разболелась.

— Могу принести таблетки от головной боли.

— Спасибо, теперь мне лучше.

Она спросила о переезде в новый дом, и Владимир охотно ответил, что переехали и разместились неплохо. Надо еще кое-что доделать, и хотел было заняться этим, да приходится ему ехать в Грузию.

— В Грузию? Ах, какой счастливый! — воскликнула Ника. — Зачем, если не секрет?

— Секрета нет, конечно, — с вежливой улыбкой проворковал Владимир. — Венков дал объявление о продаже колхозной «Волги». И сразу же примчался покупатель… Грузин, фруктами в Саратове торгует. Деньги уплатил, а управлять машиной не умеет. Вот и подрядился я перегнать машину в Грузию. Поедем вместе с владельцем, по дороге я его буду немного учить управлению.

— Ой, как интересно! — Ника зарумянилась от восторга.

— Да… ничего. Грузин попался размашистый. Питание в пути за его счет, пребывание в Грузии тоже, оплачивает обратный путь самолетом и за перегон машины само собой.

— Это так далеко!

— Не очень. Завтра надо выехать, успеть до снегопада проскочить до Волго-Дона, а там на Ростов. Сейчас подморозило, дорога неплохая…

— А вы хорошо водите машину?

— Неплохо.

— Знаете что, Володя. — Ника перешла на интимно-дружеский тон. — Хочу понять: что заставило вас приехать в нашу глушь? Ведь вы, наверное, имеете высшее образование?

— Приехал я сюда на время, родителям помочь устроиться. А высшее образование закончить не довелось.

Опустив глаза, он задумчиво смотрел на свои тупоносые тяжелые ботинки, катал в пальцах сигарету. Крупное лицо его с большим лбом и горбатым носом показалось Нике волевым, мужественным, красивым. Вот он быстро поднял на нее глаза, и во взгляде его, где-то в коричневой глубине зрачков, засветились приветливые огоньки.

— Вы кажетесь мне славной девушкой, — сказал он, вставая, — хотел бы поближе узнать вас. Зиму придется прожить в Усовке, надеюсь, станем друзьями.

— Возможно.