Ник и Глиммунг - [9]

Я ВЕРНУ ВАМ ПЯТЬ ЦЕНТОВ.

– У меня не получается договориться с этим существом, – сказал отец и повернулся к Нику. – Попробуй ты; я сдаюсь. Покажи ему карту. Покажи место, которое я отметил.

– Может, он не умеет читать карты, – сказала мама. – Может, он мыслит по-другому, не как мы; может, карты не имеют для него смысла.

– Если да, – сказал папа, – тогда не представляю, как мы убедим его доставить нас на наш участок. И я не вижу здесь другого транспорта. – Он расстроился.

Уаб старательно перебирал все свои карточки; убирал в мешочек одну за другой, пока наконец на остановился на той, которую с надеждой показал Нику.

НЕТ, Я НЕ ЗАБЛУЖУСЬ. Я НИ РАЗУ НЕ ЗАБЛУДИЛСЯ ЗА ЦЕЛЫХ ПЯТЬ ЛЕТ.

– Он пытается помочь, – сказала мама Ника. – По-моему, на самом деле это очень хорошее животное, просто ему не хватает карточек для всех возможных ситуаций.

– Отдай ему карту, – сказал отец. – Пусть возьмет ее в руки.

Так Ник и сделал. Уаб ощупал карту – или, вернее, облапал, как Гораций, – а потом съел.

Все четверо молча смотрели, пока не пропал последний клочок карты. Тогда уаб икнул, тряхнул головой, словно чтобы ее прочистить, и достал из мешочка на шее очередную бумажку.

УАБЫ ВСЕЯДНЫ.

– Уж это очевидно, – сказал папа Ника, скорее ошарашенный, чем рассерженный. Он как будто не знал, что делать, раз карты больше нет.

Мама аккуратно и отчетливо заговорила с уабом:

– Мы приехали на эту планету жить. Теперь, когда вы съели нашу карту, мы не знаем, куда нам ехать. Вы можете нам помочь? – Она подождала, но от уаба не последовало никакого ответа; он дальше нервно жевал губу, словно и хотел бы помочь, но не знал как. – Тут же должны быть другие люди, – продолжила она наконец. – Можете отвезти нас к ним? – Отцу Ника она добавила: – Они нам помогут.

– Кажется, я вижу там какие-то здания, – сказал Ник и показал пальцем. Он разглядел на горизонте смутные очертания. – Поедемте туда, – сказал он. По крайней мере, он надеялся, что это здания и что они построены людьми.

Папа – с темным и угрюмым выражением на лице – сказал:

– Наверняка это жилища верджей. – И тут в небо от странных очертаний зданий, напоминавших трубы, поднялись мерцающие точки.

Уаб тут же выхватил новую карточку.

ВЕРДЖИ!

– А я что говорю, – сказал папа. Точки заплясали в их направлении, становясь все больше. Их было много – целый рой на фоне вечернего неба. Словно хлопья копоти из какого-то страшного дымохода, подумал Ник. И содрогнулся.

Глава 6

Точки приближались и приближались, пока не перестали быть точками. А стали крылатыми парусами, которые пользовались ветром; они как будто скользили по воздуху, а не летели. Как планеры, осознал Ник. Планеры из кожи – из черной шкуры; они вдруг показались ему очень древними.

– Нам грозит опасность? – спросил папа у уаба.

В ответ уаб заковылял вперед. Потащил за собой повозку с астматическим хрипом. Уаб бежал все быстрее и быстрее, но тут вдруг раз – и споткнулся. Уаб упал. Повозка пошатнулась, начала заваливаться; закачалась из стороны в сторону, на землю просыпались чемоданы и коробки, но потом она встала на месте.

– Где Гораций? – в страхе спросила мама.

Ник быстро огляделся. Несколько коробок, упавших с тележки, раскрылись. Их содержимое – в основном одежду – разбросало вокруг. Это он видел, но не видел Горация.

– Гораций! – позвал он громко. – Ты где?

– Может, под тележкой, – сказал отец.

Уаб снова взобрался на свои короткие толстые ножки. И снова побежал.

А в противоположную сторону из-под тележки как можно быстрее метнулся маленький черно-белый шарик.

– Вот он! – крикнул Ник. – Он хочет обратно на корабль!

«Гораций не понимает, что корабль улетел, – сказал он себе. – Корабля больше нет».

– Поверните тележку! – приказал папа уабу. – Там наш кот!

Но уаб продолжал бежать. Гораций позади становился все меньше и меньше; Ник видел только двигающуюся точку – черно-белое пятнышко, которое уменьшалось с каждой секундой. Гораций почти добрался до места, где стоял ко– рабль.

С неба камнем рухнул вердж, обернувшись крыльями. Он напомнил Нику древний зонтик – высушенный морщинистый зонтик с когтями, которыми он перебирал в воздухе под собой. Вердж опустился перед Горацием, а потом распустил свои крылья – огромные, как паруса. Гораций мчался прямо на него.

– Гораций! – закричал Ник. – Раскрой глаза! – Но Гораций так и бежал, зажмурившись.

Вердж подхватил кота и снова взметнулся вверх, чтобы присоединиться к остальным верджам. Теперь их стая кружила на высоте, не приближаясь к тележке. Но и не улетая, видел Ник. Они как будто не могли определиться.

– Мы его потеряли, – тихо сказал папа. Он весь побледнел.

От стаи верджей в сторону тележки отделился один. Он воспарил над тележкой почти неподвижно и очень близко. И Ник, подняв голову, увидел его вблизи – заглянул ему в глаза.

В его глазах Ник увидел вечность – бесконечную череду мерзких зеркал, из которых глядел он сам, его лицо, искаженное в насмешливой маске скорби и страха. Он увидел там собственный страх, шок из-за утраты Горация; он видел все это, извращенное пустыми и старыми глазами верджа, словно Ник дразнил сам себя из-за своих тревог и забот. А в глубине он увидел еще больше. Видел глубже собственных кривых отражений. Видел, как из верджа скалится что-то безымянное – не сам вердж, но что-то обитавшее в нем; существо, изголодавшееся по воздуху, словно отрезанное от мира, но желавшее найти путь назад.