Ник и Глиммунг - [5]

– Иди на кухню, Гораций, – сказал Ник. – Жди меня там.

Сердце у него теперь билось от такого страха, какого он еще никогда в жизни не испытывал. И в то же время он был спокоен. Это наконец произошло: антизверятник заявился схватить Горация. В каком-то смысле Ник чувствовал облегчение. Хотя бы кончилось ужасное ожидание.

– Значит, вы антизверятник, – сказал мистер Деверест, поднимая фотоаппарат.

– Мы не любим публичность, – сказал антизверятник резким скрипучим голосом – голосом, идеально подходившим его жестокому лицу.

– Не сомневаюсь, – согласился мистер Деверест и сделал снимок. – Теперь давайте снимем, как вы запихиваете Горация в эту вашу клетку. А потом еще…

– Я пришел не за мальчиком, – перебил антизверятник. – Я пришел за животным – если точнее, котом.

– Гораций – это кот, – сказал Ник. – А я Ник Грэм.

– Зовите кота, – сказал антизверятник. Он уселся на софу и открыл клетку. – Всем будет проще, если все пройдет тихо, без лишней возни.

Мистер Деверест щелкнул на фотоаппарат клетку.

– Читателям газеты, – сказал он, – будет интересно увидеть вашу ловушку для маленьких животных. В наши дни все это происходит так редко, ведь кошек и собак осталось совсем немного. – Он навел камеру на Ника. – Ты будешь плакать? Если да, я это тоже сфотографирую.

– Я не буду плакать, – сказал Ник.

– Это никакая не ловушка для маленьких животных, – сказал антизверятник. – Это нормальная клетка для переноса питомцев из одного места в другое, отвечающая всем санитарным требованиям. От нее никому не будет вреда, – он присел и достал корм. – Кис-кис, – позвал он своим скрипучим голосом.

Гораций уставился на него со своим обычным бестолковым видом, не понимая, чего от него хотят. Или, может быть, он притворялся. Во многих случаях, если это было в его лучших интересах, Гораций ухитрялся притворяться бестолковым. Ник подозревал, что Гораций понимает больше, чем кажется. В ситуациях, касающихся его напрямую, Гораций, как и большинство животных, был очень умен. Более того, сейчас Гораций начал пятиться от антизверятника и его клетки. Медленно и незаметно, но Гораций убегал.

– Он идет на кухню, – сердито сказал антизверятник.

– Гораций всегда ходит на кухню, – ответил Ник. – Что бы ни случилось. «Если сомневаешься, иди поешь». Это правило Горация.

– Правило лапы, – кивнул мистер Деверест.

– Прошу прощения? – сказал Ник. Мистер Деверест объяснил:

– О людях мы говорим в таком случае «правило большого пальца», но у котов нет больших пальцев. Значит, надо говорить «правило лапы».

Гораций, следуя своему правилу лапы, полз на кухню.

– Остановите его! – воскликнул антизверятник.

– Когда Гораций идет на кухню, – сказал Ник, – его невозможно остановить.

Антизверятник взял со своего ремня металлическую трубку и прицелился в сторону кухни.

– Тогда я его усыплю, – сказал он, – и положу конец его незаконной деятельности – его незаконным попыткам пятиться на кухню.

– С каких пор пятиться на кухню стало незаконным? – спросил мистер Деверест.

– Для котов незаконно все, – ответил антизверятник, наводя блестящую трубку на Горация. – Например, ходить на кухню боком для котов тоже незаконно. Ходить боком по улице – особенно незаконно. Идти прямо на…

– Мы поняли, – перебил с кислым видом мистер Деверест; похоже, ему совсем не понравился антизверятник – и Ник вполне разделял его чувства.

Вдруг раздался голос:

– Что здесь происходит? – В дверях стоял папа Ника, высокий и властный, со строгим лицом. – Вы кто? – спросил он Девереста, а потом увидел антизверятника.

Антизверятник, который секунду назад казался таким уверенным в своих важности и достоинстве, посмотрел на папу Ника и съежился.

– Вы мистер Питер Грэм? – спросил он задрожавшим голосом. – Хозяин кота? Хозяин этого кота? – он показал на Горация, который перестал пятиться и теперь сидел на кухне со встревоженным выражением на мордочке. И у Горация, и у антизверятника теперь было одинаковое выражение. Оба выглядели виноватыми и нервными. Но конечно, Гораций часто так выглядел. Антизверятник же, похоже, предпочитал какое-то другое настроение.

– По закону вы должны нам дать два дня на то, чтобы избавиться от животного самостоятельно, – сказал папа Ника. – До тех пор забирать его нельзя. – Он схватил антизверятника за плечо и спровадил на выход.

– Какая замечательная фотография, – сказал мистер Деверест, вовсю щелкая фотоаппаратом. – Какой бесславный конец функционера правопорядка.

Антизверятник неловко встал в дверях.

– Что это значит? – спросил Ник у мистера Девереста. Тот с удовлетворением ответил:

– Это значит, что антизверятник должен подчиняться закону, как и все мы. Только теперь он сам этому не рад. Закон действует против него.

– Тогда это хороший закон, – сказала мать Ника.

– Хороший, – согласился мистер Деверест, фотографируя антизверятника напоследок, – но через два дня этот закон будет на его стороне.

– Но через два дня, – ответил отец Ника, повернувшись к ним, – мы уже будем на пути на Планету Плаумена. И Гораций летит с нами. В космосе антизверятник нам ничего не сделает; там его закон не действует. Горация будет защищать другой закон – закон природы.