Ничья жизнь - [5]

- Пока, Синдзи.

И вышла из моей палаты.

А я остался гадать, привиделось ли мне, или я действительно увидел первую улыбку Аянами. Лёгкую, ещё совсем несмелую, но оттого не менее настоящую и искреннюю…

Кто ты, Аянами Рей?

Всё ещё ребёнок? Или уже солдат на этой проклятой войне?

Солдат, от которого может зависеть исход сражения, где ставка - миллионы жизней. Ребёнок, который вынужден играть во взрослые игры, где ставка не победа-проигрыш, а жизнь-смерть. А за что может быть готов умирать тринадцатилетний подросток? За свою уютную и спокойную жизнь, за своих родных и друзей, быть может, за свою детскую и наивную любовь - умирать, пока ещё не знаешь, что такое смерть по-настоящему.

Я знаю и понимаю, за что сражаюсь.

Это я сам, это мои друзья, Рей, Мисато, солдаты, сражающиеся бок о бок со мной, просто жители Токио-3, а может быть и всего мира. Я старше и боюсь смерти сильнее, но зато могу придумать себе знамя, символ, идеал, за который буду готов умереть. И если понадобится, то умру.

За что я дерусь сейчас? За возможность изменить будущее этого мира, за возможность спасти других…

Этот мир чужой для меня, но по-настоящему жить я начал только оказавшись в нём. Парадокс, не правда ли? Выдуманный кем-то мир оказался ближе реального. Хотя, парадокс ли? Может быть, это тоже была просто попытка сбежать от реальности в иной, выдуманный мир, где можно наконец-то ощутить себя героем…

Евангелионы, Ангелы, НЕРВ, ЗИЭЛЕ, Комплементация…

Это вершина пирамиды. А кто же стоит в основании? Люди, конечно же, люди, самые обычные люди… И теперь я сражаюсь ради них? Да, пожалуй. Ведь так всегда было и всегда будет - кто-то должен стать выкупом за многих других.

Я знаю, за что сражаюсь. Быть может, до конца не могу это выразить, но знаю. У меня есть за что сражаться.

А вот за что сражается Рей? Что стоит за её безликими «есть» и «так точно»? У неё ничего нет, её ничего не держит в этом мире - ни семьи, ни друзей, ничего… Корабль, сорвавшийся с якоря, и уносящийся в штормовое море.

Аянами не нужно вправлять мозги, ей не нужна помощь психиатра - ей нужны якоря. То, что держало бы её в этом мире, ради чего она смогла бы здесь жить, а не просто существовать без цели и желания. Чтобы она не захотела когда-нибудь провести Третий Удар. Чтобы человек в ней победил Ангела…

В чьей это власти? Я не знаю. Мой отец может приказать ей умереть, но не сможет приказать жить. Да и не решаются эти дела с помощью власти. Чтобы удержать Рей в этом мире, я плету тонкие нити из самого себя, отдавая частички себя. Словно терпеливый паук, плетущий сеть, где нити - это часть меня.

Но сдержу ли я Рей в своей сети? Не знаю. Возможно, что нет, но я просто обязан попробовать. Пускай уж лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал…

Пускай, Аянами, у тебя будет, за что жить и за что умирать. Именно в этом наше отличие от бездушных механизмов…

Если так нужно, я стану твоим проводником в этом чужом для меня мире. Ты уже сделала свой первый шаг на этом пути, ты уже на пороге целой вселенной…

Добро пожаловать в настоящую жизнь, Аянами Рей.

***

Устало опрокинулся на кровать, заложив руки под голову, и уже было собрался действительно отдохнуть, как в дверь моей палаты опять постучались.

- Да что же это за день открытых дверей-то сегодня?.. - во мне проснулось уже даже какое-то возмущение. - Да! Войдите!

А вот этих людей я не то что меньше всего думал здесь увидеть… Вообще о таком варианте даже и не думал.

В палату вошли трое мужчин в форме российской армии под белыми больничными халатами. Двое совсем ещё молодых парней, одним из которых к моему полному изумлению оказался тот самый старлей (Артём, что ли?..), чьи бойцы первыми прибыли к месту приземления контактной капсулы. В руках он держал какой-то объёмистый бумажный пакет. Второй - крупный круглолицый парень со спокойным взглядом мутно-голубых глаз. А посредине стоял невысокий плотный военный лет сорока, с цепким и пристальным взглядом.

- И это тот самый Пилот? Выглядит как сущий пацан! - скептически заметил он вполголоса.

- Пацан, не пацан, а нашим он, товарищ генерал, задницу прикрыл, - в тон ему заметил Артём, снимая с головы фуражку. - И ещё. Он по-русски нормально понимает… Привет!

Ого! Целого генерала ко мне принесло!..

- Здравствуйте, - акцент в моей речи получался уже даже без особого на то моего желания. - Говорю по-русски, но не хоросо. Учир по песням.

- Ну, хоть переводчика не зря тогда тащили, - в свою очередь и генерал снял свою фуражку, утирая пот со лба. - Фуу… Нет, ну что за жара у них тут?.. Ладно, давай, сержант, переводи ему.

Дальше мы уже общались через переводчика на японском. Я старательно делал вид, что хоть и что-то понимаю, но явно не всё - относилось это в большей степени к тем репликам, после которых генерал говорил «Это переводить не надо».

- Младший лейтенант Икари, от лица командования русским контингентом войск ООН в Токио-3, мне поручено объявить вам благодарность за спасение наших бойцов, хотя вы и не обязаны были этого делать.

Это он про вертолёты, что ли?

- Товарищ генерал, это был мой долг союзника…