Ничейная земля - [20]

Хемингуэй извлёк из нагрудного кармана початую пачку «Кэмела» и протянул каждому по сигарете.

Оба солдата тут же сунули их в рот.

— Постойте-ка, — произнёс Хемингуэй, засовывая руку в задний карман брюк. — Кажется, где-то у меня была зажигалка.

Привычным жестом они потянулись к зажигалке, но вместо нее перед ними вдруг оказалось дуло кольта сорок пятого калибра, а слух безошибочно различил щелчок затвора.

— Бросай оружие! — рявкнул Хемингуэй, тут же позабыв о своём прежнем любезном тоне. — Очень, очень медленно.

Только сейчас оба караульных начали понимать, что происходит.

— Ну, а если не бросим? — с вызовом ответил немец. — Что вы тогда сделаете? Пристрелите нас?

— Надеюсь, до этого не дойдёт, но, если у меня не останется другого выхода, то да.

— Тогда вас расстреляют.

— Ну что вы! — почти беззаботно ответил журналист. — Самое большее — вышлют из страны. Одно из преимуществ известных людей — то, что никто не может тебя пальцем тронуть. Так что бросай свою пукалку, если не хочешь неприятностей, — добавил он почти приветливо. — Брось оружие, и все будут живы-здоровы.

— Если мы это сделаем, — ответил славянин, — комиссар прикажет нас расстрелять.

— Возможно. Но вы обвините во всем меня, и тогда вас освободят. В противном случае я пристрелю вас обоих раньше, чем вы успеете спустить курок, и тогда не курить вам больше сигарет. Ну, что скажете? Стоит ли рисковать?

— Вы не сможете нас хладнокровно застрелить, — ответил немец.

— Вы уверены? — спросил Хемингуэй.

Прошло несколько бесконечных секунд напряженного ожидания, прежде чем послышался приглушенный стук падающего на землю оружия, а за ним еще один.

Спустя три минуты часовые сидели на месте Алекса и Джека, привязанные к стволу и с кляпами во рту. Друзья в последний раз проверили узлы и на всякий случай отодвинули оружие подальше.

В тусклом свете звезд Хемингуэй и Райли смотрели друг на друга.

— Спасибо, — произнес Алекс, протягивая руку. — Не знаю, почему вы это сделали, но все равно — спасибо.

Писатель крепко пожал ему руку.

— Просто не люблю хамов — вот и все.

— А я думал, журналисты ограничиваются тем, что смотрят и описывают, как другие проливают кровь.

— Не все журналисты одинаковы. Как и не все солдаты.

— Простите, что перебиваю, — вмешался Джек, который как раз заканчивал привязывать часовых. — Но я не уверен, что после вашего вмешательства наше положение улучшилось. Скорее наоборот.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Алекс.

— Все очень просто. До сих пор мы спокойно сидели под арестом, ждали трибунала, который вряд ли приговорил бы нас к расстрелу. Зато после этого, — он указал кивком на связанных солдат с кляпами во рту, — едва ли что-то может нас от него спасти.

Хемингуэй снял берет и почесал затылок.

— Я это сделал, чтобы вы смогли бежать, — ответил писатель. — Отсюда недалеко до французской границы. Кроме того, вы можете сесть на корабль в Барселоне или Валенсии, и он увезет вас из страны.

Алекс Райли покачал головой.

— Я не собираюсь бежать, — твёрдо сказал он. — После всего, что мы пережили на этой войне... Нет, я не намерен дезертировать.

— В таком случае... Что вы собираетесь делать?

Райли глубоко вздохнул и ответил:

— Я собираюсь помочь крестьянской семье пересечь линию фронта, как обещал.

— Вы серьезно? — недоверчиво посмотрел на него журналист. — Вы действительно все еще собираетесь им помочь — после всего, что здесь произошло?

— Разумеется, и теперь у меня для этого больше оснований, чем когда-либо. Уж если меня все равно собираются расстрелять, так пусть хотя бы будет за что.

— А не лучше ли, — снова вмешался галисиец с задумчивым видом, — не лучше ли пойти по третьему пути? Тогда мы сможем избежать и дезертирства, и расстрела.

Моряк и журналист повернулись к Джеку, который задумчиво почесывал подбородок с недельной щетиной.

— Что, если мы все же поможем этим крестьянам, но вернёмся до рассвета и притворимся, будто ничего и не было?

Алекс смерил его недоуменным взглядом.

— Будто бы ничего не было? — Он указал на обоих часовых, глядевших на них вытаращенными глазами. — Боюсь, что притворяться уже поздно, Джек.

— Не беспокойся, — улыбнулся тот. — Этим двоим так же ни к чему поднимать шум, как нам — пытаться бежать. В их интересах, чтобы Марти ничего не узнал о случившемся сегодня ночью. Так что... если мы благополучно вернемся к рассвету, то развяжем наших друзей и вновь сядем на их места, никто не узнает, где мы были ночью.

Хемингуэй восхищенно кивнул.

— Вы очень умны, сержант Алькантара. В любом случае, мы должны быть уверены, что они готовы сотрудничать.

— Это нетрудно проверить, — сказал Райли.

Он присел на корточки перед связанными солдатами и спросил:

— Итак, вы все слышали, так что нет необходимости спрашивать. Так что скажете, согласны или нет?

Писатель предложил покараулить связанных часовых с кляпами во рту — на случай, если они посреди ночи решат передумать. Тем временем Алекс и Джек бесшумно обогнули лагерь, где еще почти никто не спал, и добрались до канавы, по дну которой ползли прошлой ночью. На этот раз они двигались быстрее, но все равно старались не высовываться, пока не показалась ферма.