Ничего страшного - [16]

Я — это я, а она — это она. Ее нет, а я здесь рядом.

И я все-таки добилась того, чего хотела. Я стала его женой. (Женой ли?.. Резиновая надувная кукла. Игрушка для одинокого мужчины. Механизм для удовлетворения половых потребностей…).

Но я же так хотела этого! Я так мечтала быть с ним! Целый год я думала только об этом…

И только теперь я начинала понимать, что хотела совсем не ЭТОГО. Чего-то совсем-совсем другого…

Я — просто сон для него. Сон. Поэтому он так раскован и смел — ведь во сне все можно. А после пробуждения от меня не останется ничего, даже воспоминаний…

Ох, как я обрадовалась, когда забеременела!

“Теперь ты убедишься. Гришенька, что все было наяву! — с торжеством думала я. — Ведь от сновидений не рождаются дети…”

Я знала, что будет мальчик — черноглазый, темноволосый, как Гриша. И я заранее восторженно любила его. Я решила назвать его Алешка. Олешка, олененок лобастенький. Длинная рубашонка, кудряшки до плеч, ясная улыбка. Алешенька! Ангел мой…

Я изнывала от любви к нему, нерожденному. Ощупывала руками свой плоский живот, гладила его, ласкала, пытаясь сквозь кожу, сквозь упругие мышцы дотянуться до крохотной крупиночки, невидимо живущей где-то там, в глубине меня. Мальчик мой… Или девочка? Нет-нет, конечно, мальчик — такой же, как Гриша. Он родится весной, в солнечный день, будет цвести сирень и петь птицы, и Гриша с Милочкой придут встречать меня из роддома. Мы пойдем вчетвером — пешком по сияющей улице. Гриша понесет на руках Алешку, а Милочка доверчиво уткнет мне в руку свою теплую ладошку…

Хорошо, что я Милочкину коляску никому не отдала! И пеленки. Все теперь пригодится!

Я не сразу сказала Грише. Ну, не то чтобы не решалась… Просто никак не могла выбрать подходящий момент. Вдруг ни с того, ни с сего взять и сказать: “Знаешь, Гриша, а я беременная…”

Что? Откуда?..

А может, и вообще ему ничего не говорить? Сам увидит со временем… Вот удивится, наверное!

А еще я представляла, как буду идти, гордо выпятив пузо, и вдруг, откуда ни возьмись, — Любка, и как она вытаращит на меня глаза. (“Он — не для тебя…” — говорила она)… Или Костя попадется мне навстречу (вдруг?..) со своей женой-малолеткой. Увидит меня, смутится. Так ему и надо! А чего он сказал: “Бедная Светка”? Дурак! Никакая я не бедная. Я очень счастливая. У меня есть Гриша и Милочка. А скоро будет Алешка!

Все-таки я решила сказать Грише. Пусть знает! (Может быть, он станет относиться ко мне иначе?..) Вечером, когда он пришел с работы, я, загадочно поглядывая на него, накрыла на стол, а потом села рядом, подперев щеки ладонями, несколько секунд с улыбкой вглядывалась в его лицо и наконец произнесла:

— Гриша… ты знаешь… а у меня будет ребенок.

Он поперхнулся, и я от души расхохоталась, увидев его ошеломленную физиономию. (Так и знала, что для него это будет полной неожиданностью! Какое он еще дитя!..)

— Что? — с недоумением спросил он.

— Ребенок! — весело сказала я. — Мальчик…

— Какой еще мальчик?

— Сын! Твой сын, Гриша…

Он отложил вилку и посмотрел на меня с непонятным выражением.

— Вот как? — не сразу сказал он. — И ты… собираешься рожать его?

— Да, вдруг испугавшись чего-то ответила я, — конечно…

Он встал, подошел к окну, закурил. Молча. Я напряженно глядела ему в спину.

— Так, — наконец сказал он. — Ну, что ж… Это твое право. Я не могу запретить тебе. Но… Видишь ли, я так благодарен тебе за то, что ты делаешь для Милочки. Ты любишь ее как родную дочь, я это знаю! А когда у тебя появится свой ребенок…

— Это твой ребенок, Гриша, — мягко поправила я.

— Когда у тебя появится свой ребенок, — повторил он, как бы не слыша, — я не уверен, что твое отношение к Милочке останется прежним.

— Она была и останется моей дочерью, — ровным голосом сказала я. — Ничего не изменится.

Он усмехнулся.

— Тебе только так кажется. Своего ребенка ты все равно будешь любить больше. Это закон природы. И вряд ли ты сумеешь скрыть это от Милочки. Она сразу заметит разницу. Я не хочу, чтобы моя дочь страдала, — жестко заметил он.

“А ты уверен, что Милочка — твоя дочь?” — эти ядовитые слова просто закипели у меня на языке. Я крепко сжала губы.

Доказать это не составит труда. Элементарный подсчет. Он приехал в конце апреля, а Милочка родилась в середине декабря. Ах, ты думаешь, что она родилась недоношенной? Недоношенный ребенок, который весит почти четыре килограмма? Это что-то новенькое…

Ты прав, Гриша. Своего ребенка я буду любить больше! Да и ты тоже. Ведь это будет действительно ТВОЙ ребенок. Я рожу тебе умного, красивого, здорового мальчика. И ты не сможешь не полюбить его!

Ты полюбишь его безумно, как только увидишь это ангельское нежное лицо, так похожее на твое. И ты сразу заметишь разницу между ним и косоглазенькой, утконосой, кривоногой Милочкой, не имеющей ничего общего ни с тобой, ни с Люсей. К тому же она тупа, как пробка, — неужели ты не видишь? Ребенку четвертый год пошел, а она изъясняется одними междометиями! И больная насквозь. Я же замучилась с ней по врачам таскаться!

Нет, Гриша, нет, я не буду тебе ничего говорить! Ты сам все увидишь. Только позволь мне родить тебе сына! Я так хочу этого!