Ничего страшного: неуспеваемость излечима! - [19]
Встреча с Антуаном наедине не дала никаких поводов для особенного беспокойства. Между нами сразу же установилось взаимопонимание. С точки зрения психолога у Антуана нет серьезных проблем. Но он страдает от невнимания взрослых: не только отца, но и некоторых преподавателей. Зато от мамы внимания слишком много: она чрезмерно опекает мальчика. Она сама объясняет это тяжелым течением беременности. Он был очень желанным ребенком — и очень тяжело ей достался. Потом вроде бы все обошлось, в младенчестве у Антуана не было никаких проблем со здоровьем, в саду тоже все шло благополучно, первые трудности начались в подготовительном классе.
Сейчас, конечно, его уровень чтения ниже, чем полагается по возрасту. Гораздо ниже. Я рекомендую все-таки возобновить занятия с логопедом и успокаиваю мать. Объясняю ей, что все проблемы Антуана — технического характера, зато в голове у него порядок, что по моему мнению гораздо важнее. Еще я предлагаю все-таки вовлекать отца в занятия с мальчиком, им необходимо больше сблизиться. И в заключение прописываю лекарство, повышающее питание мозга кислородом, так называемый церебральный вазодилататор, который рекомендуют при дислексии. Мы договариваемся встретиться через три месяца.
«Не приспособлен к школе»
В начале декабря они появляются у меня в кабинете. Мама буквально с порога сообщает мне, что несмотря на логопеда и лекарство «все очень плохо. Антуан очень меня тревожит…» Она рассказывает, что во время школьного собрания директриса заявила: «Кроме проблем с успеваемостью, ваш сын еще и держится особняком, у него нет друзей… он не приспособлен к школе». Ситуация все больше усложняется: «даже по математике, с которой у него всегда было неплохо, сейчас появились проблемы, потому что он не может прочитать задачу». С английским вообще катастрофа. Другие ребята насмехаются над ним, и он начал строить из себя шута, чтобы хоть как-то выделиться. «Вот такие у нас невеселые дела».
Я остаюсь с Антуаном один на один. Он, как обычно, спокоен и дружелюбен. Но не так эмоционален, как раньше, он кажется немного грустным. Он уже не так словоохотлив, не так радостно реагирует на мои шутки, не так доверчив и откровенен. Все разъясняется оброненной им фразой: «Ну конечно, я же самый тупой в классе!» Мы обсуждаем с матерью проблему заниженной самооценки, она еще добавляет: «Антуан часто плачет во сне… наши отношения с ним испортились, потому что я ругаю его за плохие оценки…»
Расстается мы на том, что мальчику все-таки нужно продолжать занятия с логопедом. Лекарство нужно отменить, но зато я решаю встретиться с этой директрисой.
«И неграмотен!»
Директриса по телефону показалась мне очень возбужденной. «Это катастрофа! Антуан считает, что его травят; он говорит, что его никто не любит. В прошлом году мы предложили ему выбрать профессионально-техническое направление, но родители отказались. Они неправы, начался ад какой-то. Мальчик страдает, к тому же он неграмотный…» Я объясняю ей, что вплотную занимаюсь мальчиком, поскольку у него дислексия, что его способности не подвергаются сомнению, и в трудностях с учебой нет его вины. Поэтому вопрос о какой-либо профессионально-технической ориентации ставить совершенно преждевременно. Надо дать ему еще шанс. Я не против училищ, ну что вы. Можно проявить себя и в ремеслах, я ежедневно сталкиваюсь с такими примерами. И я вовсе не считаю, что путь обычного образования единственен и неповторим, напротив, он может стать источником стресса и драм. Каждый должен выбрать свой путь, который ему больше подходит. Для того и нужны разные направления обучения. Уж я-то с этим сталкиваюсь постоянно, ко мне чуть не каждый день приводят детей, нуждающихся в переориентации, дабы вновь обрести душевное равновесие. Но я настаиваю лишь на одном: для того, чтобы принять такое решение, надо хорошо разбираться в вопросе. Понимать, что такое дислексия. Конечно, эти дети не слишком-то приспособлены к школе, но это не повод, чтобы их из нее исключать. Учебное заведение должно приложить некоторые усилия, чтобы их принять у себя. И, честно говоря, это не бог весть какой труд. Я говорю этой руководительнице, что пришлю ей список советов, которые даю в подобных случаях.
Антуан грустит
Три месяца спустя Антуан с матерью пришли ко мне, как обещали, и я сразу понял, увидев их лица, что ситуация лучше не стала. И правда, мама сообщила мне, что напряжение стало невыносимым, что «Антуан рискует своим будущим. Все очень серьезно, в школе потеряли терпение». Она рассказала, что он стал хуже себя вести — порой его поступки просто необъяснимы. В довершение всего он стал ужасно неусидчивым, это усугубляет дело.
Оставшись наедине со мной, Антуан был грустней обычного. Я спросил его, чем он расстроен. Он ответил, что ему очень не хватает его брата, потому что они теперь в разных школах. Еще ему хотелось бы, чтобы одноклассники были бы приветливей с ним, он чувствует себя одиноким и отвергнутым и очень боится будущего.
Оказалось, что все беспокойство за неудачи мальчика по-прежнему ложится на плечи матери. Отец занимается с сыном, но ведет себя как «вторая мама». Он не может найти к ребенку подход: «У него не та позиция, которую ждут от отца, у них не возникает мужской солидарности… он не исполняет своей роли!»
Что заставляет миллионы поклонников сериала с нетерпением ждать новые серии саги, в которой хорошие парни никогда не побеждают, а наградой за честь и подвиг частенько служит смерть? Может быть, мы пытаемся угадать в героях себя? В этой книге эксперты-психологи и по совместительству фанаты «Игры престолов» исследуют мотивации героев, их отношения, психические расстройства и травмы и объясняют, как все это влияет на их поступки и судьбы. Взгляните на знакомых персонажей с новой точки зрения, попробуйте глубже их понять, и любимая история (а возможно, ваша собственная жизнь) заиграет новыми красками.
В этой книге профессиональный психолог МЧС Лариса Пыжьянова, принимавшая участие в ликвидации последствий самых громких чрезвычайных ситуаций последних лет, делится своим неоценимым опытом. На примерах из практики она рассказывает, как работают специалисты на чрезвычайных ситуациях, что происходит с человеком, когда он сталкивается с утратой или смертью, и как можно использовать это знание. Здесь нет готового ответа на вопрос: что сказать человеку, у которого случилось горе? Потому что нет универсальных слов, как нет одинаковых людей.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.