Ничего страшного: неуспеваемость излечима! - [18]

Не следует при этом забывать, что неврологическое расстройство мальчика может «зафиксироваться» оттого, что постоянно подпитывается беспокойством и благими намерениями близких. Мама мальчика, который не разговаривает, опасается бросить его один на один с чужими людьми. Она боится, что он не сможет «сказать», если с ним что-нибудь случится. Значит, она его оберегает. Не отпускает с классом в поездки на свежий воздух, мало ли что, «он ведь и не расскажет». И ее постоянная тревога отражается на состоянии мальчика, который не получает достаточно впечатлений из внешнего мира, необходимых для развития его личности.

Он нуждается в общении с другими ребятами

Ребенок с дисфазией тем не менее хочет общаться. И может притом: с помощью жестов, движений, мимики, взгляда и зрительных образов. Надо подбодрить его, поддержать на этом пути, чтобы он не замкнулся в одиночестве и тоске. Для него необходимо посещать школу, и, если можно, местную, недалеко от дома — чтобы он постоянно был окружен друзьями. А также ему нужно постоянно быть под наблюдением команды врачей и педагогов, которые плечом к плечу сопровождают его в новую, нормальную жизнь.

Школьные врачи, педиатры, логопеды и психологи должны добиться слаженной работы. Для того, чтобы выработать необходимые воспитательные и учебные стратегические установки, им стоит выбрать одного из них, и этот человек, подобно дирижеру, будет координировать действия всего оркестра. Иначе каждый будет дуть в свою дуду — и никакой реальной пользы не получится.

На этого человека возлагается задача объяснять всем вокруг, что хотя способности его подопечного к пониманию и обучению не совсем такие, как у других детей, его тяга к знаниям как раз совершенно такая же. Что недооценивать ребенка вредно для его психического здоровья. Что ребенок-дисфатик умен и очень страдает оттого, что не может проявить свой ум. Его недостаток тем более заметен в обществе, где отдается предпочтение устным формат ответа перед письменными. Он как бы дважды наказан — лишен доступа к знаниям и простого человеческого общения. Он безуспешно гоняется за словами, а они ускользают из рук… Слова к нему жестоки.

Антуан: «Ваш сын не приспособлен к школе!»

Антуану одиннадцать. Он приятный мальчик, интересуется моей работой, задает мне кучу вопросов. Ведет он себя естественно и раскованно, его не смущают белые халаты, он чувствует себя в больничном отделении как дома. Он доверительно сообщает мне: «Ты понимаешь, школа — это просто кошмар, особенно весь последний год. Мне попался учитель, который обращает внимание только на отличников».

1997 год, Антуан перешел в среднюю школу; мама приводит его ко мне на консультацию, потому что ее гложут сомнения по поводу его будущего. Да, его перевели в среднюю школу, но какой ценой! Бесконечные вечера, потраченные на переписывание сделанного в школе и подготовку уроков на завтра! Бесчисленные выходные, ставшие буднями из-за домашних заданий! Видно, что эта мама не преувеличивает — героическая мама, помогающая сыну «переползать» из класса в класс. Все эти мучительные часы она разделила с ним. Но сейчас ее терпение иссякло. «Это стало уже тяжело и мучительно для меня». Самое обидное, что все ее усилия безрезультатны, Антуан по-прежнему не тянет. «Ну что я могу еще сделать!»

Мама не знает, как помочь

Мама действительно делает все возможное, чтобы Антуан перестал быть худшим учеником в классе. Он ходил к логопеду — постоянно, начиная с четырех лет. Этими занятиями мальчик был уже сыт по горло, да и проку от них выходило немного: он недавно уговорил прекратить их. Такая же история с посещениями психотерапевта: недавно прекратил эти сеансы, бесплодно проходив два года. Ему стало неинтересно, да и в общем-то никогда они ему особенно не нравились. «Много шуму из ничего», жалуется мне мама, которая уже и не знает, каким еще образом помочь утопающему в море школьной премудрости сыну. Антуан по-прежнему путает буквы, пишет очень плохо, читает еле-еле и не понимает смысл прочитанного. «Он не успевает понять, о чем читает, потому что тратит очень много сил на расшифровку каждого слова. Переписать текст — адский труд для него! Он переносит на бумагу по буковке, не умея „сфотографировать“ целое слово». Мама недоумевает: за время занятий с логопедом он уже должен был бы хотя бы отчасти справиться с дислексией.

Что касается устных предметов, он неплохо справляется: у него хорошая память и логическое мышление. Вне школы он веселый, смелый мальчик, хотя мама и жалуется, что последнее время он стал более замкнутым: «Он мне кажется еще каким-то озабоченным… И я спрашиваю себя, не моя ли это вина…» Я чувствовал, что она лишена поддержки, что она в одиночку несет весь груз проблем мальчика. Когда речь заходит об отце Антуана, она отвечает, что отец не может найти к ребенку подход и оттого не занимается им вообще. Зато он уделяет много внимания младшему сыну, у которого в школе все в порядке. «Так что кроме меня ему некому помочь…», говорит мама, и чувствуется, что она боится: ее силы иссякнут и терпение истощится. Я постоянно повторяю ей: «Вы ответственны, но не виноваты! Ответственны за будущее вашего ребенка, но не виноваты в его затруднениях». Всем известно, что родители — не лучший вариант для занятий с собственными детьми. Происходит путаница ролевых отношений, чреватая проблемами в будущем. Когда ребенок взрослеет и желает освободиться от излишней опеки, дистанцироваться от родителей, он невольно бьет по самому больному месту. Как в законе Архимеда: чем больше родители давят, тем больше сопротивляется ребенок. А когда яблоком раздора становятся школьные занятия, ребенок, чтобы укрепить свою новую независимую позицию, начинает относиться к учебе еще хуже.