Ничего особенного не случилось - [33]

Лепинский встал и подошел к столу.

— Игра простая, — сказал он, — нужно только понять.

Но партнеры игры не поняли и не оценили. Им больше нравился подкидной, и, в свою очередь, они предложили научить Лепинского. Вечер длинный, пришлось согласиться.

Они играли до поздней ночи, игра увлекла Лепинского. Парни были бесхитростные, да и он сам таким был, и азарт глупой игры завладел им.

Днем Лепинский работал, а вечером играл в подкидного дурака. Он так пристрастился к этой игре, что даже на работе думал с удовольствием о вечере, когда к ним в комнату придет Кум-пожарный и они опять сядут за стол.

На работе у Лепинского были неприятности, и это вечернее удовольствие в какой-то мере скрашивало их. Он приехал на рудник уже давно, но до сих пор геологическое бюро не имело постоянного помещения. Первое время геологи помещались в одной комнате с плановым отделом, но потом их оттуда выселили. Из-за этого тормозились разведки, и маленькое месторождение нельзя было делать большим. У Сигиденко было столько дел, что он еле справлялся с ними, и о перспективах рудника ему не хотелось думать.

Однажды Лепинский зашел поглядеть новый дом для рудоуправления, который только что закончили строить. Он увидел пустое, неоштукатуренное помещение, обрадовался, захватил партизански сразу три комнаты и начал работу. Когда пришли штукатуры, он переселился со своими ребятами в следующие комнаты. Штукатуры продвигались дальше, Лепинский переносил свои столы, чертежи, образцы минералов. Он кочевал по дому, как в полевой разведке. А когда штукатуры добрались до последней неоштукатуренной комнаты, геологи перешли в уже оштукатуренные.

Затем в новый дом стало вселяться рудоуправление, и геологов решили выгнать, но тут оказалось, что одна из партий геологоразведки, работавшая возле динамитного склада, обнаружила мощное месторождение руды. Четвертая скважина и ряд шурфов, проведенных там, показали залегание мощностью в двадцать, а по простиранию — в триста пятьдесят метров, с содержанием около восьми процентов металла.

Сигиденко обрадовался, послал победоносную телеграмму в трест, и геологи остались в новом доме.

А Ванька жил с родными. Отец перестал пить, но недовольство его ее покидало, он ходил все такой же мрачный, и Ванька не мог понять, на кого он, по сути, злится? С Мысовым отец не встречался, о руднике не говорил.

Жил Ванька плохо. Вечерами, когда Маруся была занята, он изнывал от скуки и с завистью думал о Куме-пожарном, который ходил к ребятам играть в подкидного дурака. И ругал Лепинского, занявшего его место и в комнате, и в карточной игре.

Приближалась зима. В доме Коровиных в Нижнем Тагиле жили квартиранты. К зиме нужно было сделать кое-какой ремонт. Лазарь Александрович пошел просить отпуск. Но Сигиденко в отпуске отказал, обещал отпустить месяца через два, не раньше.

— Но мне нельзя ждать, — сказал Лазарь Александрович, — к зиме нужно домик отремонтировать.

— Хозяйством заняться? — переспросил Сигиденко.

— Да, — сказал Коровин.

Сигиденко усмехнулся.

— А доски на руднике резать не жалко было?

— Так то — другое, — смущенно сказал Коровин.

— Рудничное, я знаю. А домик свой, верно?

Коровин усмехнулся, развел руками.

— Верно, — сказал он.

— Ну вот, слушайте, дядя, — сказал Сигиденко, — я вас снова назначаю заведывать поверхностью. И месяц сроку. Понятно? Похозяйствуйте на руднике, как в своем дворе, а там посмотрим. Идет?

— Ладно, Иван Ильич, — сказал Коровин и протянул руку директору.

С этого дня Лазарь Александрович переменился. Мрачность исчезла, человек молчаливый и скрытный, он начал довольно много болтать, сыпать поговорками. Жене он подарил резиновые ботики с застежками.

Как-то отец спросил Ваньку:

— Почему ты с Шатуновым не встречаешься? Это хороший мужик.

Ванька недоверчиво посмотрел на отца и пожал плечами.

Однако когда старик Коровин узнал об открытии геологов, он пришел в ярость. Ни жена, ни Ванька сразу не поняли, что так разъярило отца. Потом выяснилось, что в нем вдруг поднялась обида одураченного человека. Ведь Треуховы заплатили ему пятьдесят рублей, да и Демидовы, в общем, не многим больше. «Лес в пользу владельца» — этот пункт договора теперь особенно возмущал Коровина. «Лес в пользу владельца!» Нужно же было придумать такой пункт!

Дальнейшей разведке новой линзы мешал динамитный склад. Склад был огорожен колючей проволокой. Правила безопасности не позволяли вести работы вблизи динамитного склада, и охрана гнала бурильщиков прочь.

Геологическое бюро потребовало, чтобы склад перенесли в другое место. Но для этого нужно было изыскать средства, а их не было. Обурив северную часть, геологи остановили разведку. Через некоторое время Лепинский решил идти на хитрость и пробурить под склад наклонную скважину. Но тут выяснилось, что разведка преждевременна, ассигнований на проходку новой шахты трест не дает. Тогда Лепинский отправился в трест и попросил денег на производство дальнейших разведочных работ. Чтобы отделаться от него, управляющий выдал ему на «шурф» незначительную сумму. С этими деньгами Лепинский поспешил назад.

Вскоре ему удалось добиться переноса динамитного склада, и все средства, отпущенные на «шурф», он вложил в проходку новой шахты.