Ничего невозможного - [21]

Этим открытием телохранитель поделился с милордом во время спешного и не слишком полезного для желудка Джевиджа обеда. Крепкий кофе без молока и пережаренные гренки с острым соусом вместо диетической котлеты и капустного салата сводили на нет все усилия профессора Коринея и миледи по лечению лорда канцлера.

— Язва от нервов, а не от еды, — фыркнул Росс, подметив недовольную мину экзорта. — Или тоже считаете, будто у меня мало поводов волноваться? И вообще… это не ваше дело, мэтр. Рассказывайте, что вы накопали в архивах, — нетерпеливо потребовал он.

Отметив про себя, что волнения милорда скорее доведут до язвы всех окружающих его людей, Морран обстоятельно изложил свои соображения по дамодарской магии.

— Тоже мне новость, — поморщился канцлер. — Все и так знают, что дамодарские священнослужители балуются колдовством последние десять-пятнадцать лет.

— Я не знал.

— Не удивительно, — злорадно ухмыльнулся Джевидж. — Сомневаюсь, что этому учат в Хокваре, и уж тем более не в Тайной службе. Дамодарцы тщательно скрывают сей прискорбный факт своей деятельности, хотя для любого сведущего в магии это становится очевидным в любом их храме. Просто наши отечественные маги редко имеют возможность посетить Дамодар с дружественным и продолжительным визитом.

— Вам не кажется странным, что власти, проповедующие нетерпимость к любому волшебству, беззастенчиво пользуются ненавистным даром? Ведь в случае разоблачения они первыми станут жертвами народного гнева.

Джевидж впервые за все месяцы знакомства позволил себе добродушную усмешку в адрес экзорта. Он откинулся в кресле и взирал на собеседника со странным выражением удовлетворения. Как будто лорд канцлер отыскал нужного ему кандидата на вакантную должность, соответствующего взыскательным требованиям.

— Интересное замечание… Нет, мэтр Кил, ничего странного в этом противоречии нету. Говорить одно, думать другое, а делать третье — это и есть внутренний механизм любой власти. Лицемерие и двойная мораль — столь же неотъемлемая часть государственного управления, как наличие армии, флота, полиции и судопроизводства.

— Какая откровенность с вашей стороны, милорд, — вздохнул Морран, не скрывая сарказма.

— А я вообще очень откровенный человек… когда мне это выгодно.

Улыбка у лорда канцлера получилась хищная и продирающая до костей своей многозначительностью. Успевший немного изучить подопечного, маг ощутил себя очень неуютно. Словно лягушка, распластанная на доске для препарирования.

— Возьмем для сравнения отношения эльлорских правителей с эльлорскими же магами. В свое время достославный Элриан-Ведьмобой пытался решить проблему колдунов радикально — он их истреблял без всякой пощады: изгонял, казнил, калечил и клеймил. Не помогло, и мы с вами прекрасно знаем почему. Маг может родиться в любой семье — у крестьянина, у барона, у потомственного воина и… настройщика роялей. Что, собственно говоря, уравнивает шансы. С другой стороны, волшебники отнюдь не самые бесполезные члены общества, как многим кажется. До изобретения огнестрельного оружия боевые маги вроде вас сами по себе считались оружием. Будь наши волшебники столь же не скованы ограниченными возможностями воплощения своей силы в некие материальные предметы, как это рисуется в детских сказках, то вся история нашего мира пошла бы иной дорогой.

И тут лорд канцлер ничуть не погрешил против истины. Нагой Морран Кил равен в беззащитности голому Россу Джевиджу, и без личного жезла он может сколько угодно выкрикивать заклинания, они будут только воздух сотрясать, точно так же как и заковыристые ругательства из словарного запаса бывшего маршала. И если на стороне молодого человека немалая физическая сила, то хромой канцлер наверняка более искушен в рукопашной драке. Так что приключись меж ними рукоприкладство — еще неизвестно, кому досталась бы победа.

— Равновесие между магом и обычным человеком, заложенное природой, распространяется и на все остальные сферы жизни. Государство в той же мере нуждается в магах, в какой и они — в наличии формального порядка. Внутренние нравы Хоквара вам прекрасно известны, мэтр. Пауки в закрытой банке и то милосерднее друг к другу. Не имейся хоть мало-мальского контроля со стороны, ваши коллеги друг другу горло перегрызли бы.

Морран даже язык прикусил от неожиданности. Всякое напоминание о времени, проведенном в магической академии, вызывало у него болезненный приступ звериного страха. Десять лет уж прошло, худосочный тощий мальчишка давно стал взрослым сильным мужчиной, но память об унижениях, если не сказать пытках, и моральных, и физических, перенесенных в стенах Хоквара, оставалась с ним в незамутненной неприкосновенности. А как еще мог чувствовать себя ребенок двух миролюбивых, одаренных музыкально людей, которые за всю жизнь друг на друга голоса не повысили? Разумеется, Моррана в Хокваре травили все кому не лень. И однажды все-таки довели до ручки. В буквальном смысле. Поэтому в личном деле мэтра Кила рядом с фамилией красовалась черная толстая литера «А», обозначающая склонность к насилию в состоянии аффекта. Забить до смерти обидчика ручкой со стальным пером может не каждый пятнадцатилетний, это точно. Впрочем, мало кто из тогдашних хокварских обитателей — учеников и преподавателей — не вздохнул с облегчением при виде изуродованного трупа Камарила Буна. Поэтому за улепетывающим под крыло Тайной службы Морраном никто особенно и не гнался.