Ничего неизменного - [54]

Он очень много разговаривал с этой Виолет. Не всегда вместе с сеньором Мартином. Чаще даже без него. Берана сама додумалась, почему сеньора Шиаюн спрашивает, изменился ли Заноза. Виолет могла его менять, так же, как поменяла своего ратуна. Берана хотела бы забыть тот разговор в таверне, когда Виолет рассказала, что убила девочку, а Заноза сказал, что убил ратуна и… всю свою семью. Но как такое забудешь? Она помнила каждое слово. Заноза тогда сказал, что любой мертвец может измениться, потерять остатки человечности. И чем человечней он был, тем хуже станет. Он сказал, что Виолет изменяет вампиров, превращает их в бездушных убийц, что она сделала это с ратуном, а тот даже не заметил.

Ратун Виолет был хорошим человеком. И Заноза хороший.

Ратуна Виолет уже не спасти, да и не жалко его, он стал чудовищем и должен умереть. Заноза должен убить его. Но как быть с самим Занозой?

Меняется ли он?

Берана не знала. Но месяц назад, явись на мельницу незваный гость с угрозами, Заноза повел бы себя иначе. Это точно. Он извиняется, когда ему наступают на ногу, но только если наступают случайно.

Раньше было так. Теперь стало по-другому.

Почему? Из-за Виолет? Хорошо бы с ней что-нибудь сделать. Но она нужна Занозе, значит, делать с ней ничего нельзя. Даже для его блага. Пока Заноза не стал совсем спокойным, он разозлится, если с Виолет что-нибудь случится. А когда станет — делать что-то будет уже поздно. 

* * *

Заноза, признаться, ждал гостей даже чуть раньше. Мельница работала уже почти месяц, ясно было, что она себя оправдывает, и это на остатках прошлого урожая, а ведь будет новый. Но в Блошином Тупике осторожничали. Не из-за мельницы, скорее всего, а из-за его непонятного статуса. Вроде бы он сам по себе, а вроде дружен с друзьями леди Калиммы. Джентльмены из Тупика выясняли, впишется ли за него Замок. И раз наехали, значит, решили, что не впишется. Правильно решили. Ему защита Замка не нужна, он на Тарвуде после Мартина — самая опасная тварь. Хотя, конечно, обитателям Блошиного Тупика об этом знать незачем.

В общем, гостей Заноза ждал. К встрече был готов. Дома, на Земле, они с Хасаном всегда решали подобные проблемы мирно. Хасан говорил, что если кто-то хочет немножко их денег, это не повод для драки, нужно лишь как можно понятнее объяснить, почему денег не будет. И на Тарвуде Заноза не собирался воевать с людьми только из-за того, что у них есть свой бизнес. С ним для начала, как заведено, приехали просто поговорить, а говорить он умел немногим хуже, чем стрелять. И мистер Хлынов, нотариус, которому поручили провести переговоры, уехал с мельницы в уверенности, что лучше бы в Тупике и о ней, и о Занозе вообще забыли.

Насколько внятно он сможет донести эту мысль до лиц, непосредственно заинтересованных в крышевании мельницы, станет ясно в самое ближайшее время. Но язык у мистера Хлынова подвешен хорошо, и репутация хорошая — такие дела он обстряпывает не в первый раз, а убедительный отказ получил впервые. Должны поверить.

Берана, шнырявшая вокруг дома, умудрилась гостю на глаза не попасться. И постучалась в дверь уже после того, как коляска Хлынова переехала мост. Вошла, донельзя загадочная, даже не сунулась, как обычно, в буфет, где миссис Мазальская оставляла пирожки и всякую другую человеческую еду. Уселась на табурет и начала сверлить взглядом.

Заноза думал над тем, что Хлынов скажет клиентам, перебирал варианты, исходя из собственных представлений о Блошином Тупике, и из познаний о подобных же Тупиках в разных городах Земли. Не до Бераны ему было. Стрелять они сегодня не собирались, а рассказать о городских гангстерах она не могла, потому что водила дружбу с бандитами из Порта, которые с Тупиком не дружили. Порой, не дружили весьма агрессивно. Так что он молча выставил на стол стряпню миссис Мазальской, включил чайник и предоставил Беране полную свободу действий. Хочет есть — пусть ест. Хочет говорить — пусть говорит. С последним у нее, вообще, порядок, даже слушатели не нужны, не говоря уж о собеседниках.

— Слушай, Заноза, — нет, есть она не хотела, — а почему ты со мной кровью делишься именно так?

— Так?

Какой-то неожиданный вопрос. И, вообще, почему Берана спрашивает, а не рассказывает? Обычно у нее всегда ворох новостей. Каждый день что-нибудь случается.

— Так, — она явно пыталась интонировать это слово. — Ну… ты сам знаешь.

— Почему я тебя целую? — интересно. Вроде бы ей нравилось. Тогда зачем спрашивает? — Потому что это самый безболезненный для твоей психики способ. Для любой психики, — уточнил он подумав. — Если говорить о нормальных людях. 

Была ли Берана полностью нормальной? Нет, разумеется. А кто был? Если такие люди и существовали, Заноза с ними не сталкивался. Инстинкт заставлял держаться подальше от потенциальных источников скуки. Для вампира скука смертельно опасна.

Она встала, прошлась по гостиной, и уселась к нему на колени.

Объясняй, не объясняй, что воспитанные девушки так не поступают — все без толку. Берана и девчонок со второго этажа считает воспитанными, потому что они могут наизусть читать стихи, играть на гитаре и танцевать — развлекать потенциальных клиентов, раскручивая их на реальные деньги. Да и Лэа, способная прилюдно сесть на колени к Мартину, тоже пример настоящей леди. Беране бы чему полезному у нее поучиться!