Ничего не изменить - [25]

Глава тринадцатая. Зов дриад

Нет страшнее той силы, как сила непостижимого для человеческого разума. Нет ничего страшнее неизведанного. Это испытание не для нашей воли, а для изощренности ума. Темнота безвредна и в ней не скрывается ничего, кроме нашего воображения, которое рисует невероятные картины неизведанного ужаса. В этом мы слабы – слабы перед собственным разумом.

Ехали молча. В ступоре. Не отрывая взгляда от дороги, моряки сидели и смотрели перед собой, не обращая внимания на кончающийся бензин. Жуткая волна страха, от которой начинало подташнивать, вновь и вновь накатывалась на них. Виктор пришел в себя лишь тогда, когда машина заглохла на развилке с указателем. Они ещё долго сидели и молчали.

– Куда? – шкипер не отрывал свой взгляд от знака.

– Не знаю… – Вячеслав не посмотрел на товарища.

Наконец, совладав с собой, Виктор вытащил из кармана дозорного дозиметр и высунул его в окно – фон нормальный. Медленно, рывком, положил обратно и полез за картой. Они стали более нервными, дерганными, истерзанные последними событиями. По силам ли человеку бороться с надвигающимся безумием? Но они пока держались.

– Направо – Таллин. Средним ходом – час.

– Идем в город. Я устал – дозорный открыл дверь, сгреб мешок, костюм и буквально вывалился на дорогу. Шкипер устало убрал карту и начал собирать вещи, понемногу приходя в себя. Чертова мистика, так и рехнуться не долго.

Они вышли на дорогу и поплелись в сторону города. Тишина, нет даже ветра, лишь тихо и редко щелкает дозиметр. Город тоже был безмолвен – наверняка, так же пуст, как и другие. Люди либо ушли, либо забились как крысы в подвалы и тихо умерли. Мертвые не шумят.

Они пересекли улицу и надели на себя химзащиту – неизвестно, что здесь было. Виктор вооружился и указал на ближайший дом. Уже роясь в кладовке гастронома, моряк поймал себя на мысли, что ему абсолютно все равно, нравственно ли он поступает. Было абсолютно наплевать. Это – ничье, но нужное им. Границы сознания расширились до общечеловеческих масштабов: они люди, им нужна еда и вода, они возьмут то, что сделано другими людьми, потому что это больше им не нужно. Смена приоритета – дело каких-то пары недель. Нет тут больше морали, этики, другой ерунды. Все установки ссыпались как шелуха, оставшись в другой жизни, до войны. Виктору на миг стало страшно: они превращаются в зверей, варваров, дикарей.

Вячеслав собрал немного припасов, спички, изоленту и другую полезную мелочь. Шкиперу посчастливилось чуть больше: мешок сухарей, пять бутылок «Нарзана», чай и несколько консерв. Уже на выходе Виктор обратил внимание на валяющийся бумажный пакет – это были брошенные кем-то макароны, килограмма три – радости стариков не было предела. Живем!

Они прошли по опустевшему городу. Люди, скорее всего, эвакуировались, их не задело ни радиацией, ни химической атакой, потому что нигде не было тел. Некоторое время Вячеслав, сняв противогаз, покричал на латышском, но никто не вышел и не отозвался. Виктор остановил дозорного, положив руку на плече.

– Хватит, тихо.

– Чего? Может живой кто есть? – дозорный с жалостью посмотрел на шкипера.

– А ты знаешь какой он, живой этот? Я не хочу больше смертей, Слав.

Дозорный опустил голову, убрал противогаз в сумку и моряки побрели обратно к машине. Свернув через двор, они наткнулись на гаражи – одновременно подумав о бензине и запчастях, стали открывать ворота. Распахнувшись, темнота встретила их гулким эхо.

– Пошли? – шкипер снял пистолет с предохранителя.

– Пошли.

Входя в темные боксы, один за другим, моряки искали что-нибудь полезное. Странным образом находилось больше съестного – маринованные огурцы, консервы, компоты, табак – чем технического, будто люди приходили есть сюда, а не заниматься автомобилями.

– Вот черти! – ухмыльнулся дозорный – Пол мешка картопли оставили! Ну народ, запасаются, будто не умрут никогда!

– И на том спасибо. Живы будем, отблагодарим может – шкипер разбирал гору покрышек – Вячеслав, иди сюда…

Извлеченная канистра была на половину полна. Пессимист сказал бы, что она была на половину пуста, но старым морякам было не до этого. Нашли – и слава Богу, будем жить. Они быстро научились радоваться простым вещам и это поддерживало в стариках силы.

По итогам ревизии, было найдено немного масла, патроны с дробью (ружья, к сожалению, не оказалось), несколько килограмм картофеля, две банки малосольных огурцов и половина канистры бензина. Они были богачами в разваливающимся мире.

Добравшись до машины, распределили часы: первым спал Вячеслав, потом Смутьянов. С дороги решили не съезжать – больше шансов, если заметят спасатели, да и если буря нагрянет, то съезд займет время. Симонов улегся, накрылся старым пледом и заснул крепким сном. Шкипер посмотрел на него через стекло автомобиля – ещё больше осунулся, ещё больше морщин на лице появилось за последний месяц у его товарища.

Они оба постарели за последний период, больше появилось седины, усталость накатывала все чаще. Как их угораздило выжить в этом аду? Загадка. Чудовищная ошибка природы – оставить стариков целыми в ходе жерновов войны.

Виктор прислонился к машине и закурил. Уже стемнело, было прохладно. Небо – большое и ясное – склонилось, с любопытством рассматривая землю. Тишина и безмолвное небо. Нечему и некому сказать в этой мертвой, пустой земле – все живое либо сбежало, либо погибло. Виктор вздохнул, потер глаза и хотел залезть в машину, как услышал шум.