Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - [6]

Как и сестры Прайс, Ронни Бантинг вступил в «Народную демократию». На одном из собраний он говорил, что лучше бы не идти маршем к Дерри, потому что велика вероятность того, что «добром это не кончится». Полиция жестоко подавила несколько прежних протестных акций. Северная Ирландия – не самое удачное место для свободного выражения взглядов. Из опасения мятежа католиков еще во времена разделения вышел Акт о чрезвычайных полномочиях, который устанавливал постоянное чрезвычайное положение в стране: правительство могло запрещать митинги и определенные типы речей; оно имело право разыскивать и арестовывать людей без ордера, а также бросать их в тюрьмы без суда и следствия. Королевские констебли Ольстера были почти исключительно протестантами, а кроме того, в состав этой организации входило нерегулярное подразделение, известное как спецподразделение В, состоящее из вооруженных юнионистов, часто резко настроенных против католиков. Один из его давних служащих так описывал набор в спецподразделение В: «Мне нужны мужчины, и чем они моложе и свирепее, тем лучше».

В то время как марш продвигался по загородной местности, его участники заходили в протестантские деревни, считавшиеся оплотом юнионистов. Всякий раз, когда это случалось, откуда-то появлялись местные мужчины, вооруженные палками. Они преграждали студентам путь, и отряд полицейских, сопровождавших марш, заставлял молодых людей идти в обход той или иной деревни. Кое-кто из приспешников майора Бантинга шел вместе с демонстрантами и насмехался над ними. Один из них нес ламбег – большой барабан, который ассоциируется с традициями юнионистов, – и его зловещий стук эхом разносился по зеленым холмам и небольшим деревушкам, собирая новых противников католического марша.

Студенты подготовились к жестокой драке; на самом деле некоторые из них даже были бы ей рады. Марши «Сельма – Монтгомери» в свое время спровоцировали полицию на применение суровых мер; возможно, нынешнее жестокое насилие при разгоне марша, показанное по телевидению, наряду с другими событиями, приведет к реальным переменам. У студентов было ощущение того, что мирное выступление не может привести к несправедливо жестокому возмездию: шел 1969 год, и казалось, что молодежь всего мира находится в авангарде борьбы за справедливость. Быть может, и в Северной Ирландии линия фронта будет разрушена, прекратятся конфликты католиков с протестантами, республиканцев с лоялистами, а борьба перейдет на другой уровень: это будет борьба между отжившим и новым – борьба сил будущего против сил прошлого.

На четвертый и последний день марша в десяти милях от окраины Дерри один из протестующих закричал в мегафон: «Похоже, сейчас полетят камни». Обстановка накалялась. С того момента, как процессия вышла из Белфаста и по мере ее продвижения вперед, к ней присоединилось множество молодых людей, и теперь дорогу заполонили сотни демонстрантов. Мужчина с мегафоном снова крикнул: «Вы можете быть ранены! Готовы вы к такому повороту дел?»

Демонстранты хором ответили: «Да!»

* * *

Предыдущей ночью, когда участники марша спали на полу в здании администрации деревни Клоди, Майор Бантинг собрал своих сторонников в Дерри (или в Лондондерри, как называл этот город Бантинг). Сотни возбужденных лоялистов находились внутри ратуши на берегу реки Фойл – величественного здания из камня, украшенного витражами. У лоялистов шло «молитвенное собрание». Здесь же был и Ян Пейсли, готовый приветствовать своих сторонников.

Радикал, имеющий неистовых последователей, происходил из семьи баптистского проповедника. Пройдя обучение в евангелистском колледже в Уэльсе, он учредил свою собственную церковь, придерживающуюся крайне жесткой линии. Имея почти двухметровый рост, Пейсли представлял собой внушительного мужчину с косящими глазами и кривыми зубами, волосами, зачесанными назад, и дрожащей челюстью; он склонился над кафедрой и яростно обличает «римское чудовище» (католиков). Согласно его заявлению, Ватикан и Ирландская республика вступили в тайный сговор и готовят государственный переворот в Северной Ирландии. Католики продолжают наращивать свою численность и силу и скоро превратятся в «тигра, намеренного растерзать свою жертву».

Пейсли был типичным политиканом, Крысоловом-дудочником из сказки братьев Гримм. Этот искатель народной популярности водил своих последователей по католическим районам, провоцируя мятежи в любом месте, где ему только стоило появиться. Зловещим низким голосом – бас-профундо – он вещал о том, что католики – это отбросы, что они «плодятся, как кролики, и множатся, как паразиты». Он бросался в глаза, сеял распри, обострял разногласия. На самом деле он был до такой степени несимпатичен и излучал такую неприкрытую ненависть, что некоторые республиканцы полагали, что, если хорошо подумать, просчитав все плюсы и минусы, то можно прийти к выводу, что Ян приносит пользу их движению. «Зачем нам устранять Пейсли? – спросила как-то Крисси, мать Долорс. – Он наш самый большой актив».

Несмотря на то что население Дерри в основном составляли католики, в изобретательном воображении лоялистов город был живым памятником протестантского сопротивления. В 1689 году протестантским силам, верным новому королю Вильгельму Оранскому, удалось удержать город во время его осады католической армией, выступавшей за Якова II. В какой-нибудь другой части мира такое потускневшее со временем событие могло бы удостоиться разве что информационной доски. Но в Дерри победу в небольшой стычке праздновали каждый год, с демонстрациями, проводимыми местными протестантскими организациями. И вот сейчас, по мнению Пейсли и Бантинга, протестующие студенты, которые запланировали марш в Дерри, должны встретить здесь следующим утром нечто похожее на то, что было во времена осады.