Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - [4]

Когда Долорс и Мариан были маленькими, Крисси, бывало, отправляла их наверх, наказывая: «Поговорите с тетей Брайди». Женщина жила в спальне, одна и во мраке. Долорс нравилось на цыпочках подниматься по лестнице, но Брайди обладала очень острым слухом, а потому она всегда понимала, что девочка идет к ней. Тетушка была заядлым курильщиком, и, начиная с возраста восьми или девяти лет, Долорс поручили зажигать сигарету для Брайди и аккуратно вставлять ее затем между губ. Долорс ненавидела такую работу. Она находила ее отвратительной. Она рассмотрела лицо тетки лучше, чем кто-либо, и ощущала страшный ужас от того, что случилось с ее родственницей. Долорс любила болтать, говорить все, что придет ей в голову, как это свойственно детям. Иногда она спрашивала Брайди: «Разве ты не хотела бы умереть?»

Схватив обрубки рук тети своими маленькими ручками, Долорс гладила восковую кожу. Они напоминали ей, как она любила повторять, «кошачьи лапки». Брайди носила темные очки, и Долорс однажды заметила, как слезы, стекая по стеклам, ползут по изуродованным щекам. Долорс было интересно: как можно плакать, если у тебя нет глаз?

* * *

Холодным ясным утром 1 января 1969 года группа протестующих студентов собралась у городской ратуши на площади Донегалл в центре Белфаста. Они хотели пройти от Белфаста до стен города Дерри, что в 70 милях (113 км) оттуда; марш должен был занять несколько дней. Они протестовали против непрекращающейся дискриминации католиков в Северной Ирландии. Разделение острова создало весьма специфическую ситуацию, при которой каждое из двух религиозных сообществ (отношения между которыми были напряженными в течение нескольких столетий) стало ощущать себя в итоге подвергающимся гонениям меньшинством: протестанты, составляющие большинство в населении Северной Ирландии, но оказавшиеся в меньшинстве на острове Ирландия в целом, боялись попасть под власть католической Ирландии; католики, представляющие большинство на острове Ирландия, но меньшинство в Северной Ирландии, чувствовали, что их шесть графств подвергаются дискриминации.

Северная Ирландия была домом для миллиона протестантов и полумиллиона католиков, и католики на самом деле сталкивались с из ряда вон выходящей дискриминацией: их часто лишали хорошей работы и жилья, им не давали никакой политической власти, которая могла бы улучшить их положение. Северная Ирландия имела собственную автономную политическую систему, базирующуюся в Стормонте на окраине Белфаста. На протяжении половины столетия ни один католик никогда не занимал поста во властных структурах.

Отлученные от кораблестроения и других привлекательных отраслей, католики часто предпочитали уехать – эмигрировать в Англию или Австралию в поисках работы, которую они не могли получить дома. Уровень рождаемости у католиков примерно вдвое выше, чем у протестантов, однако в течение трех десятилетий, предшествующих маршу в Дерри, католическое население оставалось практически неизменным, потому что слишком много людей не имели иного выбора, кроме как уехать.

Полагая, что кастовая система в Северной Ирландии походила на расовую дискриминацию в Соединенных Штатах, молодые участники протеста решили равняться исключительно на американское движение за гражданские права. Они изучили марши 1965 года от Сельмы до Монтгомери (под руководством Мартина Лютера Кинга и других борцов за права чернокожих). Когда студенты, одетые в куртки с капюшонами, сцепив руки, вышли из Белфаста, они несли плакаты с лозунгами марша за гражданские права и пели: «Мы все преодолеем».

Среди демонстрантов была и Долорс Прайс: она присоединилась к протестующим вместе со своей сестрой Мариан. 18-летняя Долорс была моложе большинства участников марша, многие из которых учились в университете. Она выросла и превратилась в невероятно красивую девушку с темно-рыжими волосами, блестящими голубовато-зелеными глазами и светлыми ресницами. Мариан была на несколько лет моложе ее, однако сестры никогда не разлучались. Все в Андерсонстауне (окраина Белфаста. – Ред.) знали, что это «дочери Альберта». Они были так близки и так часто появлялись повсюду вместе, что могли сойти за близнецов. Они называли друг друга «Дотс» и «Мар» и спали в одной кровати. Долорс обладала напористым характером и была не чужда бунтарских настроений, и вот сестры шли в рядах участников марша; их неуклюжий выговор жителей Белфаста слегка сгладился благодаря обучению в Сент-Доминик – строгой католической старшей школе для девочек в Западном Белфасте; их остроумные реплики перебивались взрывами смеха.

Впоследствии Долорс описывала свое детство как «оболванивание», «политическую вербовку». Однако она всегда отличалась ярко выраженной независимостью в мыслях и никогда не умела держать свои убеждения при себе. Уже в подростковом возрасте она начала подвергать сомнениям некоторые догмы, под влиянием которых воспитывалась. Шли 1960-е, и все, что могли сделать монахини в Сент-Доминик, – это попытаться слегка затормозить те бурлящие потоки перемен, которые несли устоявшийся мир в неведомое завтра. Долорс любила рок-н-ролл. Как и многие молодые люди в Белфасте, она восхищалась Че Геварой, так восхитительно смотревшимся на фотографиях аргентинским революционером, боровшимся плечом к плечу с Фиделем Кастро. То, что Че был сражен пулей боливийского военного и ему отрубили руки (этим он был похож еще и на тетю Брайди), лишь помогло ему занять свое место в девичьей коллекции революционеров-героев.