Ничего не говори - [127]

На мгновение на лице Уорта можно было ясно прочитать «да вы издеваетесь», но он тут же взял себя в руки и ответил:

– Разумеется, Ваша Честь.

– Пятнадцать минут, – сказал я.

Эти слова адвокат наверняка воспринял с явным неодобрением. Сказать это с уверенностью я не мог. Все злобные взгляды, которыми он хотел меня наградить, ему пришлось бросать мне в спину.

Глава 71

Сцена, которую я застал у себя в кабинете, была бы уместнее в гангстерском фильме, а не в реальной жизни.

Посреди кабинета, в одном из кресел, которые обычно стояли напротив моего стола, сидел человек. Я хорошо его знал, потому что последние двадцать лет сидел с ним за одним столом каждое Рождество и День благодарения. Но таким я видел его впервые.

Запястья Марка Лоу были привязаны к подлокотникам кресла шнурками ботинок, кажется, его собственных. Ноги были стянуты полосами, оторванными от белой рубашки – тоже его, потому что теперь на нем была только футболка. Под левым глазом красовалась ссадина. По щеке стекала вниз багрово-красная струйка. Кровь шла и изо рта.

Прямо перед ним, полыхая ненавистью, стояла женщина. Я понимал, что это Элисон, хотя на самом деле это была ее копия на другом, незнакомом мне языке. Этот новый язык был примитивен и полон ярости, каждое слово полыхало огнем.

Ее руки в блузке без рукавов казались жилистыми и тонкими. Меня опять поразило, до какой степени она похудела. В правой руке она держала пистолет, и на ее предплечье топорщились бугром лишенные жировой прослойки мышцы. Лицо ее тоже покраснело, но не от крови, а от напряжения и гнева – клокочущего глубоко в груди чувства ненависти.

Джереми Фриланд тоже был здесь – стоял у Марка за спиной с каменным лицом.

Я подумал, что Элисон, наверное, заставила Марка подняться ко мне в кабинет под дулом пистолета и держала его под прицелом, пока Джереми, который единственный из всей моей команды остался в офисе, связывал ему руки и ноги.

И вдруг это новое воплощение Элисон, женщины, которая когда-то на моих глазах кормила грудью двух маленьких детей одновременно, резко ударила мужа своей сестры пистолетом по лицу.

Уточню для ясности: я не испытывал к нему и крохотной доли симпатии. Напротив, у меня и самого руки чесались.

– Ну что тут? – спросил я.

– Он утверждает, что не знает, где Эмма, – ответила Элисон.

– Не знаю, клянусь вам, не знаю, – заныл Марк.

Он съежился и вздрагивал, как пес, которого слишком часто били. Этот Марк был мне хорошо знаком. Мягкий. Покорный. Полное ничтожество. И я по-прежнему не видел его в роли человека, который мог вывернуть наизнанку всю нашу жизнь.

Разница заключалась лишь в одном – теперь я понимал, что он играет роль, и не собирался покупаться на его уловки. Если бы он действительно был невиновен, то наверняка стал бы орать и звать на помощь, зная, что в здании суда целый легион охранников и федеральных маршалов, которые тут же бросятся ему на выручку. Но он молчал, зная, что органы правопорядка никогда не встанут на сторону похитителя детей.

Я подошел к нему, схватил за горло и сказал:

– Нам все известно. Я видел на записи камер, как ты подсунул мне под дверь конверт. Я знаю, что ты нанял двух турок, которые угрозами заставили Карен увезти детей и затем их похитили. Я знаю, что ты был тайным источником Стива Полайти и показал ему подписанный мной контракт на продажу ста тысяч акций «АпотеГен». Все кончено. Либо ты говоришь, где Эмма, либо клянусь – жить тебе осталось не больше часа.

Надавив сильнее, я увидел, как его кровь капает на темную ткань моей мантии. Он издал булькающий звук и дернулся назад в попытке вырваться, но я держал его крепко. А когда увидел, что нужный результат достигнут, отпустил.

Марк закашлялся, пытаясь прочистить трахею.

– Говорю же вам, я не знаю, – задыхаясь, прохрипел он.

На этот раз я поднял обе руки, схватил его за шею и сдавил что было сил. Он брыкался и мотал головой, но, привязанный к стулу, сделать ничего не смог.

Когда я его отпустил, он судорожно втянул в себя воздух и сказал:

– Хватит. Это не я.

Элисон, стоявшая рядом со мной, отвела назад руку с пистолетом, готовясь еще раз обрушить его Марку на голову. Он выпалил:

– Это Энди.

Элисон замерла.

– Энди? – переспросила она. – Энди Уиппл?

– Это все Энди. Энди и Карен, понимаете? Он узнал, что этот судебный процесс будешь вести ты. Думаю, ему об этом сообщил источник в «АпотеГен». У Энди везде есть свои осведомители. А как еще, по-вашему, он зарабатывает на рынке такие деньги?

Узнав об этом деле, Энди вспомнил, что мы с тобой родственники, подошел ко мне и сказал, что если я откажусь в этом участвовать, он меня не просто уволит, но даст мне такие рекомендации, что ни один работодатель в сфере инвестиций больше не возьмет меня на работу. Потом выложил мне все про эти контракты на короткую продажу. Те сто тысяч акций были лишь вершиной айсберга, откатом нам с Карен за сотрудничество. Энди заработал на этом гораздо больше. Насколько мне известно, в конечном счете он закрыл короткие позиции по десяти миллионам акций «АпотеГен». Идея заключалась в том, чтобы искусственно сбить цены, подешевке реализовать все эти контракты, потом прикупить десять миллионов акций и снова оседлать волну.