Ничего личного! - [3]

Он понял все сразу, чуть хриплым голосом сказал:

– Иди вниз, Вика. Я скоро буду.

С тех пор мы практически не оставались наедине. Ни я, ни он к этому не стремились.

Недавно я спускалась по лестнице, а он с Сашей Задорожным стоял внизу, с незажженной сигаретой во рту. Я заметалась, было, юбка у меня не так, чтобы очень длинная, но Саша широко улыбнулся и вместо приветствия сказал, с удовольствием рассматривая меня:

– Хорошо выглядишь.

Тимур только голову наклонил, но Саше пришлось дважды ему щелкнуть зажигалкой, пока он обратил на него внимание. Мне Тимур не сказал ни слова.

А, может быть, тогда мне просто показалось, и ничего особенного в его глазах не было? Нашей сметчице Свете, например, про всех приходящих в офис мужчин кажется, что они на нее запали. Во всяком случае, сегодня Тимур смотрел на меня совершенно обыкновенно.

Я опомнилась, что не сказала ему, куда мне надо ехать, только когда «Ауди» перестроился, чтобы свернуть к моему бывшему дому. Оставив охраннику всю связку ключей, вместе с квартирными, я теперь не могла бы, даже для вида, зайти домой, и быстро попросила Тимура:

– Ой, не сворачивай, пожалуйста, я забыла тебе сказать, мне нужно на вокзал. Хочу кое-что уточнить в справочной.

Он удивился:

– А по телефону нельзя?

Я посетовала на вечно занятый телефон справочной, и он кивнул мне.

К счастью, вокзал был совсем недалеко. Тимур припарковался, достал из бардачка сигареты и откинулся на спинку сидения. Похоже было на то, что никуда ехать он не собирается.

Я неуверенно спросила:

– Ты, что, не торопишься?

Он глянул на меня и кивнул на переполненные остановки.

– Ты же не собираешься добираться домой общественным транспортом? Я отвезу тебя домой и поеду в Петровское. Там меня особо никто не ждет, так что могу не спешить.

Черт, как же от него избавиться? Я вошла в здание вокзала, изучила расписание поездов. В принципе, мне было все равно, куда ехать, но дышать московским воздухом мне вдруг стало невмоготу. В зале было душно и шумно. К горлу подкатила тошнота, кожа стала влажной, и я вяло подумала, что сейчас грохнусь в обморок.

Неожиданно рядом появился Тимур, он вывел меня к машине, усадил на сиденье. Хмуро глянул на меня:

– Ты не хочешь рассказать мне, что все это значит?

Я помолчала. Вдруг из глаз потекли слезы, я еще пыталась их как-то прекратить, но потом это стало уже не важно. Тимур озадаченно посмотрел на меня, достал из бара пачку салфеток и протянул мне.

– Может, мне набрать Юзика? – осторожно спросил он, когда в моих всхлипываниях наступил какой-то перерыв.

Я умоляюще посмотрела на него:

– Тимур, дай мне слово, что ничего не расскажешь Юре о нашей встрече! – перевела дух, отвернулась от него и с ходу объявила: – Мы с ним расстались.

Тимур помолчал, потом спросил невыразительным голосом:

– Вы поссорились, что ли?

Я помолчала, потом подумала, что он представляет все не так, как это есть на самом деле, и думает, что это – просто мой каприз, или очередная ссора двух влюбленных, которым потом слаще любить друг друга.

Я закрыла глаза и рассказала ему все о том, что мне надоело заниматься домом и бухгалтерией, что мне надоело быть матерью, женой и домработницей одновременно, что сейчас я скучна самой себе, что я тоже хочу делать что-то большое и значительное, даже для чего-то рассказала о сказочных тканях, которые мне снятся. А потом, неожиданно для самой себя, сказала о том, что у Юзика банальный роман с секретаршей.

К моему изумлению, Тимур внимательно выслушал меня, не перебив ни разу.

Когда я замолчала, он положил тяжелые руки на руль и спросил:

– И это действительно все, почему ты хотела уехать?

Я озадаченно посмотрела на него:

– Тебе кажется, что этого мало?

Он повертел головой:

– Да нет, ты не сердись, но я просто представил себе, что ты могла, например, влюбиться в кого-нибудь, вот тогда это была бы катастрофа.

Я сердито нахмурилась:

– Если ты считаешь, что после всего, что я сегодня увидела, я должна вернуться домой, как ни в чем не бывало, поехать с Агнессой Прокофьевной в Карловы Вары, пить кофе с рогаликами…

Он перебил меня:

– Не знаю, при чем тут рогалики, видимо, они что-то для тебя значат, а вот объясниться с Юркой ты должна. Не знаю, что тебе наговорили про его романы, но это все могло быть давно, еще до тебя, я его сто лет знаю. Ну да, он не ангел, но ни в какие серьезные романы с его стороны я не верю. Возможно, одна из наших офисных барышень приняла обычные знаки внимания за нечто большее, а до тебя дошли слухи…

Я отвернулась и холодно сказала:

– Тимур! Ты – хороший друг, но я должна тебе сказать, что никто и ничего мне не рассказывал. Я сама сегодня застала их в кабинете Юры.

Он нахмурился:

– Ты хочешь сказать, что он с этой, как ее…

– Да, с Ольгой Костромеевой.

Он недоверчиво покосился на меня и уверенно сказал:

– Он просто чокнулся.

Я пожала плечами. Тимур посидел молча еще несколько секунд, потом завел машину и, круто вывернув руль, сердито тронулся с места.

Я испугалась.

– Тимур, куда мы едем? Надеюсь, ты не собираешься нас с Юрой мирить?

Не поворачиваясь ко мне, он сказал:

– Не дергайся. Я везу тебя в Петровское, поживешь там под присмотром тети Кати, маминой сестры. Она живет неподалеку от родительского дома, приглядывает там за всем в мое отсутствие.– Помолчав, он добавил: – Давай договоримся, что ты не будешь спешить с решениями. Если ты все-таки надумаешь уехать, я препятствовать тебе не буду, но хочу, чтобы ты все обдумала. Мама говорила, что с бедой надо переспать.