Ничего интересного - [35]

— Я не буду, — сказала я абсолютно искренне. — Я страшно расстроюсь.

— Правда? — недоверчиво спросил Роланд.

— Да! Боже, да, я расстроюсь.

— Хорошо, — удовлетворенно вздохнул Роланд.

— А вы были бы рады?

— Нет, — призналась Бесси. — Не будем. Я тут стояла и не могла сдвинуться с места, потому что не знала, куда вообще деваться. Мамы нет. К бабуле и дедуле? Ни за что. А к кому еще? У нас никого нет, Лилиан. У нас никого нет.

— У вас есть я, слышите? — сказала я, и, кажется, даже не лукавила. В любом случае это факт. У них была я.

Все это время я так переживала о том, что случится со мной, если я облажаюсь. Я потеряю эту новую жизнь. Потеряю Мэдисон. Но я не думала о детях. Если я их подведу, что с ними станет? Ничего хорошего, это точно. Им будет гораздо хуже, чем сейчас. Карл был готов в любой момент от них избавиться. Вполне возможно, Джаспер с Мэдисон тоже не прочь отослать их куда-нибудь, стоит мне хоть немного оступиться. Я хорошо помнила то чувство, когда я ехала в долину, изгнанная из «Железных гор», как будто моя жизнь кончилась. И в каком-то смысле так оно и было. Я не позволю этому случиться с детьми. Они были дикие, как и я. И заслуживали большего, как и я. Я не облажаюсь. Я твердо решила. Я не облажаюсь. Ни за что на свете.

И тут к обочине подъехала машина, остановилась, опустилось стекло. Из окна высунулся мужик в гавайской рубахе:

— Вас подвезти?

— Нет, — резко сказала Бесси, покраснев, как помидор.

— Вы уверены? — уточнил он.

Я уже его оценила. В нем не было ничего угрожающего, просто тюфяк. Но нечего на нас смотреть. Мы не общественное достояние.

— Мы гуляем, — ответила я.

— В купальниках? — полюбопытствовал он.

— Катись, — рявкнула я как можно стервознее. Это было очень приятно.

— Ну как скажете, — пожал мужик плечами, трогаясь.

Мы смотрели, как машина удаляется, исчезает за поворотом.

— Давай вернемся в дом! — предложила наконец Бесси.

— Давай, — сказала я. — Идем.

И они взяли меня за руки, и мы двинулись по тропинке обратно к дому, нашему, но не совсем.

— Вы когда-нибудь слышали о йоге? — спросила я, и дети застонали, потому что предчувствовали, что от того, что зовется йогой, веселья не дождешься.

— Можешь просто нам почитать? — взмолилась Бесси.

Им было по десять лет, но иногда они казались совсем маленькими, недокормленными, одичалыми.

— Хорошо, — согласилась я. — Просто почитаем. Выберу вам книжку.

Мы слушали, как вокруг шелестит лес, а когда добрались до дома, заметили, что шорох листьев стих. А может, он просто спрятался у нас внутри. Как бы то ни было, мы вернулись. И больше не уйдем.

На следующее утро я проснулась оттого, что Роланд засунул мне в рот пальцы, а Бесси больно уперлась ногой в живот. Мысль о том, насколько это неуместно — спать вместе с детьми, на секунду парализовала меня, но потом я подумала — к черту, никто, кроме меня, к ним не прикоснется. Их жизнь в принципе была такой странной, что на этом фоне сон в одной кровати с едва знакомой взрослой женщиной — не такая уж необычная вещь. Я выплюнула пальцы Роланда, и он дернулся. Выгнула спину, и Бесси заворочалась, почувствовав сопротивление.

— Дети, просыпайтесь, — сказала я, потягиваясь.

— Что, опять в бассейн? — спросила Бесси и затихла: она, кажется, сама была в шоке оттого, что ей надоел сверкающий хлорированной водой бассейн.

— Нет. У нас новая программа, — ответила я, пытаясь поскорее придумать эту самую программу. — Сделаем пару упражнений.

— Прямо сейчас? — простонал Роланд.

— Да, прямо сейчас.

— А нельзя сначала позавтракать? — спросила Бесси.

— Думаю, хм-м, думаю, все-таки сначала упражнения. Нельзя заниматься спортом на полный желудок. Говорят, это вредно.

Конечно, я все сочиняла на ходу. Карл еще не принес мне кассеты с йогой, так что я попыталась вспомнить, что делал тот мамин мужик. Я понятия не имела, как правильно принимать позы, но совершенно точно знала, что попа должна торчать вверх, отчего мне всегда было ужасно неловко, к тому же тот мужик собирал волосы в хвост, что приводило меня в недоумение.

— А что за упражнения? — допытывалась Бесси.

— Дыхательные.

— Это что-то странное, — высказался Роланд, и я вздохнула:

— Просто сядьте на пол.

Они сели, поджав ноги.

— Скрестите ноги, вот так, хорошо? — продемонстрировала я.

Я была не то чтобы гибкой — всю жизнь напрягалась, следя, не пытается ли меня кто-то облапошить. Поэтому даже выпрямить спину и расположить таз и ноги ровно оказалось сложнее, чем я думала. Одна надежда была, что дети не заметят, но они уже с легкостью свернулись кренделями — казалось, они примут любую форму, как их ни скрути.

— И что дальше? — спросила Бесси.

— Закройте глаза, — проинструктировала я.

— Ну уж дудки, — отрезала девочка, и я снова почувствовала к ней прилив нежности, потому что сама понимала, какая это бредовая просьба. Я в десять лет тоже не закрыла бы глаза ни за какие коврижки.

— Мы все закроем, — сказала я.

— Что, и ты тоже? — недоверчиво уточнила Бесси, как будто этого она не ожидала.

— Да, — я старалась сохранять спокойствие и не раздражаться.

— Так ты не узнаешь, закрыли мы глаза или нет?

— Не узнаю, — согласилась я. — Похоже, придется поверить вам на слово.