Ни закона, ни жалости - [46]

– На правой горе, перед самым спуском, – сразу сориентировался я. – Мы в их столовой однажды обедали. Больше не пойдем. Обедать, в смысле…

– Зовут бомжа Николаем. С ним сейчас какой-то журналист из Москвы пристроился; записывает его рассказы, живет с ним в одной комнате. Уже три дня. Журналиста зовут, как мне сказали, Илья Лукавый. Ко многому обязывающая фамилия… Ментам он уже надоел, и они ищут причину, чтобы его «прижать». Пока Лукавый осторожничает, и «прижать» его не за что. Но что-нибудь могут и подстроить, если будет соваться не туда, куда следует… Попробуй встретиться с Николаем, но так, чтобы разминуться с Лукавым. А то может и к тебе прилипнуть.

– Я понял, товарищ генерал. Что-нибудь придумаю. Господь избавит меня от лукавого, а от журналиста я сам избавлюсь… Хотя не думаю, что он может чем-то помешать нашему разговору. Но я буду действовать по обстоятельствам.

– У меня все. Когда выезжаешь смотреть дельтаплан?

– Как только стемнеет. А стемнеет у нас минут через сорок.

– Как вернешься, доложи ситуацию.

– Обязательно, товарищ генерал.

– Что касается второго бинокля, то я уже заказал его в Москве. Ночью отправят самолетом. Утром смогу вручить тебе в почти торжественной обстановке. Готовь барабан на этот случай…

* * *

Я позвонил в гараж и приказал дежурному подготовить «КамАЗ» моей группы. Долго не думая, поставил на зарядку аккумулятор тепловизора, поскольку зарядка была только половинная и ее могло не хватить на всю ночь.

– Сможешь справиться с генеральским биноклем? – спросил я майора Желобкова.

– Тепловизор?

– Он.

– Не вижу сложности. Доводилось использовать. Но он и тебе, наверное, понадобится… Я думаю, к началу событий – если они начнутся – ты уже вернешься.

– Я тоже так думаю. Тепловизор, правда, полностью подзарядиться не успеет.

– Тебе хватит. А потом… Наверху тоже розетки есть. Монтажные, наверное. Не знаю, зачем они там…

– Наверху – это где? – поинтересовался я.

– Под крышей. Я наверх наблюдателя посажу. Если будет бинокль, это для него.

– Согласен… Что думаешь насчет гостей? Откуда заявятся?

– Вариантов только два: со стороны футбольного поля или со стороны казарм. Остальное маловероятно: со стороны склада – там часовых много; со стороны гаража – там и часовые, и куча дежурных водителей, возможен случайный взгляд. Со стороны поля же практически нет охраны периметра, со стороны казарм – тоже. Правда, из казармы опять же кто-то может случайно выглянуть в окно. Опять-таки освещение… Значит, оттуда гостей можно ждать только в том случае, если они соберутся в окно гранату забросить. Это возможный вариант, но маловероятный. Я не уверен, что они знают нашу казарму. Значит, эта сторона – минус двадцать – двадцать пять процентов. Но уходить будут в любом случае через футбольное поле. Наиболее вероятно, что и подходить будут оттуда же.

– Скорее всего, ты прав.

Я не стал вникать во все тонкости. Если уж доверил Желобкову, значит, доверять ему должен до конца. Майор никогда не подводил.

Из-за ворот послышался звук двигателя грузовика – а вот и наш «КамАЗ». Водитель машины, старший прапорщик Володя, жил рядом с комендатурой, и вызвать его из дома – дело недолгое. Хотя, несмотря на приближение темноты, время было еще рабочее, и Володя, наверное, еще и уйти не успел. Я взял с собой старшего лейтенанта Мальцева, капитана Волоколамова, капитана Поповского и майора Казионова. Не забыл и бинокль прихватить, несмотря на то, что подзаряжался он всего-то несколько минут, а для полной зарядки ему требовалось больше шести часов. Но зарядка всегда может производиться поэтапно, потому расстраиваться особо не стоило. Задачу группе поставил за несколько секунд. Сборы были недолгими. Но по дороге я все же решил заехать в общежитие строительного техникума. Водитель вздохнул – дорога туда была скользкой. Тем не менее ехать было необходимо…

* * *

Говоря по правде, я не видел ничего страшного в том, что рядом с бывшим бомжом Николаем в настоящее время находится какой-то журналист, тем более с настоящей журналистской фамилией Лукавый. Меня сам этот факт мало трогал, поскольку интервью я давать не намеревался, а расспросить бомжа мог и без присутствия Лукавого. Я вообще сомневаюсь в том, что даже менты, при всей их естественной непосредственности, проводили допросы в присутствии журналиста.

Заехали прямо во двор строительного техникума. Учебный корпус располагался по другую сторону двора, а котельная составляла одну из его боковых сторон. Из трубы, как и положено, шел дым. Куча угля у стены красноречиво говорила, чем здесь топят. Бомжа Николая, кажется, использовали по полной программе, и из одного рабства он попал в другое. Но народ здесь такой, что любит рабов. Вырваться бедному бомжу будет, я думаю, трудно. Те же менты, которые его сюда пристроили, скорее всего, получают его зарплату. С подобным я уже сталкивался на Северном Кавказе.

– Ждите меня, – сказал я в микрофон «подснежника» своей команде, сидящей в кузове. Водитель «КамАЗа» все слышал и без микрофона и заглушил двигатель.

Я двинулся к металлической двери котельной. Она оказалось закрытой изнутри, и пришлось дать ей несколько увесистых пинков, прежде чем я услышал лязг металла. Некто сдвигал засов, даже не спрашивая, кто пожаловал с визитом, что в условиях Северного Кавказа, наверное, можно считать легкомыслием. Наконец дверь открылась. При тусклом свете горящей где-то в стороне лампочки за порогом с трудом просматривался тщедушный мужичишко неопределенного возраста с откровенно сизым лицом, иссушенным и морщинистым, с мутными то ли от дыма, то ли от, что называется, излишеств глазами. Это позволял рассмотреть даже полумрак. Должно быть, мужичишко ждал кого-то другого и потому так смело открыл дверь. Но, увидев перед собой человека в камуфляже, не только растерялся, но и испугался. И сразу отступил на шаг назад.