Ни страха, ни надежды - [10]
Из-за серьезных проблем с отправкой пленных мы перебрались на короткое время в Сен-Ло. Затем штаб бригады переехал в Мартинсвааст.
После заключения перемирия появилась наконец возможность отдохнуть. Я уезжал из расположения бригады и медленно ехал по пустынным сельским дорогам с их бесконечными изгибами, подъемами и спусками. Живые изгороди высотой с дом закрывали, как правило, вид на все, что было по сторонам дороги. То и дело мелькали небольшие домишки, старые, как окрестные горы, они были построены из камней, собранных здесь же на полях, и окружены садами, полными цветов. Частенько дом был просто укрыт розами. Цветники перед фасадами выглядели очаровательно. Когда машина оказывалась на вершине очередного подъема, вид вдали являл сверкающие на солнце волны с белыми бурунами, а внизу виднелись бухты с желтыми пляжами и разбивающийся в длинные белые линии прибой. Преодолев еще несколько змееподобных изгибов, машина подъехала к дюнам, и вся раскинувшаяся передо мной бухта принадлежала мне одному. Бухта была настолько пустынной, что даже тени скользящей над ней чайки оказалось достаточно, чтобы я вздрогнул. Шум прибоя усиливал это ощущение одиночества. Набегающие волны заставляли меня подпрыгивать, а убегающие снова прочно ставили меня на ноги, омывая песком и белой пеной.
Иногда я выезжал на северо-восточную оконечность полуострова в Барфлер. В первый раз, 20 июня, этот город еще не был занят нашими войсками. Жители казались робкими и испуганными. Зачастую они стояли вдоль стен с поднятыми руками. Но когда я непринужденно заговаривал с ними на простом французском, они быстро оттаивали. У входа в гавань расположилась старая, открытая всем ветрам церковь. Бухта оказалась забитой рыболовецкими судами, которым не разрешалось выходить в море. Солнечный свет играл на их разноцветных парусах. Супруга хозяина гостиницы по-женски дружелюбно вела себя со всеми клиентами, будь то французские рыбаки или немецкие офицеры. Там не было идеальной чистоты, а я внутренне уже не ощущал на себе военной формы, в полной мере наслаждаясь радостью быть просто человеком среди других людей.
ДЕПАРТАМЕНТ ИЛЬ-И-ВИЛЕН
В соответствии с приказом я принял в конце концов в городе Рен управление этим департаментом. Город был заполнен беженцами, в основном теми, кто хотел вернуться в свои дома, но их приходилось останавливать, потому что им не разрешалось въезжать в прибрежную зону.
Все казармы были заполнены пленными. С помощью французских офицеров, врачей и городских чиновников все удалось, так или иначе, уладить. В импровизированном палаточном лагере под названием Шам-де-Марс содержалась смешанная группа сенегальцев и алжирцев.
На железнодорожном вокзале незадолго до прихода немцев авиабомба угодила в поезд, нагруженный взрывчаткой. Там, где он стоял, теперь зияла огромная воронка длиной несколько сотен метров и сто метров шириной. Рядом с ней стояли три или четыре состава, скрученные в бесформенную массу, а некоторые вагоны оказались выброшенными в чистое поле. Говорили, что в этих поездах погибло много английских солдат.
Силы, которые придавались администрации тыловых частей, были явно недостаточны. Войска и штабы дивизий очень неохотно занимались возникающими проблемами. Моя бригада полностью занималась охраной пленных. Под мое командование перешли чужие полки, которыми командовали люди старше меня.
Ситуация усугублялась ослаблением дисциплины в войсках, у всех, от рядового до командира батальона, было лишь одно желание – поскорее вернуться домой. Когда они спрашивали меня, как долго им предстоит оставаться здесь, я неизменно отвечал: два или три года. Обычно это вызывало недоумение, потому что все действительно считали, что война закончена или что их немедленно должны отправить в Англию, чтобы завершить ее там. Похоже, после заключения мира никто не предполагал возможности длительной оккупации.
Власти департамента занимались проблемами возвращения беженцев, обеспечения людей работой, денежного обращения, товарообмена на оккупированной территории, нехватки смазочных материалов и готовились к нормированию продуктов питания.
Каждое утро я сидел в зале для совещаний в городской ратуше. Слева от меня располагался мэр, справа – немецкий комендант района, напротив – представители городских и районных властей во главе с префектом. Последний был невысокого роста мужчина, весьма смышленый, но не выглядевший представительным. Поначалу он сделал несколько попыток сыграть на публику, возражая против повальных немецких реквизиций. Когда понял, что ничего этим не добьется, начал сотрудничать с нами, и в конце концов между ним и мной установилось тайное согласие против всех ничтожеств по обе стороны стола. Вскоре он уже сам требовал, чтобы обходились без них. Немецкий комендант жаловался, что не в состоянии уследить за ходом заседаний, которые я вел по-французски. Но при таком объеме работы у меня не было времени на этого пожилого офицера, который хотя и имел особые полномочия, но был абсолютно некомпетентен в вопросах экономики. В сопровождении префекта я объезжал также некоторые районы департамента, например промышленный центр в Фужере, где простаивало крупное обувное производство. Кроме регулярных заседаний, бывали и отдельные беседы с промышленниками, с архиепископом, а также с владельцами закрытых заведений с плохой репутацией. Большую часть времени в Рене было много работы и мало отдыха. Но как только привезли лошадей, я смог, по крайней мере, заниматься верховой ездой.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.