Ни слова о любви - [94]

«Приятно, что ты даешь мне надежду, но, кажется, это слишком хорошо, чтобы быть правдой», — подумала она, прежде чем погасить свет.

* * *

Растормошить Люцину на следующее утро и заставить ее встать оказалось делом нелегким. Действие возымела лишь угроза, что Сабина оставит ее дома, обреченную готовить завтрак самостоятельно, в то время как сама будет вкушать изысканные блюда в очаровательном местном пансионате. Люцина уже долгие годы не готовила себе собственноручно — для нее это был безнадежно устаревший элемент бытия. Столовалась она в центре и день чаще всего начинала с посещения одного из модных варшавских заведений, где подавали завтраки. Помимо несомненной пользы, вполне окупавшей потраченные пятьдесят злотых (низкокалорийное, но при этом обладающее хорошей питательной ценностью меню, вписывающееся в новейшие тренды нутрициологии, — как бы там ни было, человек есть то, что он ест), в этом были и имиджевые выгоды. Попивая латте без лактозы и листая свежую газету, всегда можно было встретить кого-нибудь важного и, уж по крайней мере, достаточно привлекательного, чтобы, экзальтированно обменявшись милыми поцелуями в щеку, сигнализировать миру, что светская дружба между вами процветает.

И сегодня Люцине отнюдь не хотелось изменять своим привычкам.

— Это далеко? — неохотно пробормотала она, все еще лежа на диване.

— Нужно немного пройти пешком. Прогулка будет тебе полезна.

— Если это дальше, чем через дорогу, то поедем на машине.

— Ты что, головой ударилась? От тебя так разит, что только дыхни — и любой опьянеет!

— А кто меня здесь будет проверять? Эй, святая Сабина, не будь такой святошей!

— Вставай, раз-два! — в конце концов велела Сабина, поскольку у нее уже довольно долго урчало в животе.

Шубка и лакированные «казачки» здесь тоже производили впечатление. С того момента, как Люцина переступила порог ресторана, немецкая пара за пятьдесят, похожая на брата с сестрой и вот уже неделю гостившая в «Афродите», не могла отвести от нее глаз. Сабина, успевшая устать от Люцины еще по дороге в пансионат, оставила ее за столиком, а сама спряталась в конторке. Быть в обществе Люси, когда у той похмелье, — это вам не шуточки. С трудом удерживая равновесие на обледеневшей земле и поминутно хватаясь за плечо Сабины, она не умолкала ни на полсекунды и не давала подруге и на миг отдохнуть от своего непрерывного капризничанья. Эта сторона дружбы с агентшей показалась Сабине нелегкой, и теперь писательница жаждала провести хоть минутку в тишине, чтобы не потерять самообладания.

Но не в состоянии более выдерживать выворачивающий кишки голод, Сабина вернулась в ресторан. Люцина напоминала пушного зверька, попавшего в новую среду и подвергающегося чрезмерному воздействию внешних раздражителей. Вытянув шею так сильно, как только могла, и расширив ноздри, она беспрестанно осматривалась.

— Сабинка, что это за место?!

— Пансионат «Афродита», я же тебе говорила. Сначала я стала здесь постоянным клиентом, а теперь… я здесь работаю.

— Да-да, вроде говорила, но… КАКАЯ ЗДЕСЬ ЕДА! А КАКОЙ ОФИЦИАНТ! Я себе и представить не могла…

Люси была ошеломлена. Измученная похмельем, она не нашла в себе сил потребовать диетический завтрак, посему вынуждена была капитулировать и съесть его полнокалорийную версию, приготовленную по лучшим рецептам Тео Загоракиса: яичницу-глазунью со слегка подрумяненными гренками и сальсой с авокадо, булочки фирменной выпечки с начинкой из козьего сыра и сюрприз дня — пшенно-банановый пудинг с наполнителем из свежей маракуйи. Все это доставило ей блаженство, превосходящее по силе любой кайф от психоактивных веществ, на которые она когда-либо соблазнялась, желая не пасти задних по части стимуляторов, которые были en vogue[53] в варшавских светских салонах.

— Но этот красавчик… Как ты могла даже не упомянуть о нем?! Не могу сказать, что я сейчас в лучшей форме, но стоило этому Аполлону подойти, — тут она, к счастью, понизила голос, — и моя киска вспотела, как… куница в пустыне!

— Господи, Люси, — простонала Сабина. — Где ты видела куниц в пустыне? — почти бессознательно вырвалось у нее: казалось, ее радар, настроенный выхватывать все абсурдное, продолжает работать даже теперь. Разумеется, ее волновали вовсе не куницы. Просто она не предусмотрела заранее, какую реакцию у ее легко поддающейся мужским чарам агентши может вызвать Борис.

— Ну что, что? Не ври, что он на тебя не действует, а то я подумаю, что ты решила окончательно выйти в тираж.

Сабина сейчас многое отдала бы за подсказку, как перевести разговор на что-нибудь другое. Увы, судьба ей не помогла: Борис как раз вышел в зал и принялся собирать посуду. Когда он убирал со столика Люцины, та моментально выпятила грудь, тряхнула рыжими кудрями и изогнула губы, одновременно надувая их утиным клювиком, что должно было сойти за соблазнительную улыбку.

— Вкусно было? — спросил он.

— Давно я не держала во рту ничего настолько вкусного. А ведь это наверняка лишь прелюдия… — Она понизила голос, насколько смогла.

— Верно, наша кухня ни с чем не сравнится. — Борис многозначительно улыбнулся.

— Разве что с хорошим сексом. — Тонким намекам Люцина явно предпочитала конкретику, и Сабина, свидетельница ее карикатурного кокетничанья, съежилась от стыда.