«Ни кацапа, ни жида, ни ляха» - [26]

.

Хотя Ендик и не писал о превосходстве одних рас над другими, украинский антрополог верил, что психические качества людей обусловливаются именно расами, и эти свойства не равнозначны. «Нордийская раса – идеал европейской красоты, – пишет Р. Ендик. – Она характеризуется великой силой ума, желанием порядка, деловитостью, пониманием действительности («зрозумiнням для дiйсности»), стремлением исследовать неведомое и непонятное, легкой недоверчивостью к чужим, верностью и высоким чувством чести. Среди этой расы бывают сильные индивидуальности, в повседневной жизни они одиноки, полагаются на свою, а не на чужую силу, в труде тверды к себе и беспощадны к окружающим. Как руководители имеют высокое чувство ответственности, твердую совесть, несгибаемую волю. Они наполнены вечной тягой к путешествиям, стремятся никогда не быть дома, их дом – целый мир, полный чудес и приключений. Далекие походы требуют организаторского искусства, знания военного ремесла, самообладания и обладания над массами. Музыка, геометрия, мореплавание, купечество, завоевание стран, войны, управление государством, основание новых государств – вот их следующие черты. Все эти черты мы найдем в украинской истории, в те ли времена когда Святослав Завоеватель покидал Киев и земли над Дунаем считал центром своего государства, или позднее, когда запорожцы обкуривали мушкетным дымом стены турецкого Стамбула. С другой стороны, переменчивость запорожцев, которые в один день были способны до наибольших мук, которое только может вынести человеческое тело, а в другой раскисали в безделье или на бесшабашных попойках – это уже не совсем привлекательные стороны нордического духа»[306]. Несмотря на «не совсем привлекательные стороны» нордического типа, последующее описание прочих расовых типов показывает, что этот расовый тип был для Р. Ендика идеалом. Украинский расолог выделяет также духовные качества динарского типа[307]. О лапоноидах же, очевидно, самом не ценимым автором типе, Р. Ендик писал: «Лапоноидная раса в себе замкнута, не имеет духа господства, спокойно поддается и терпит власть чужих, чтобы оставить её [расу – А.Б.] в покое. Здесь она уже аж чрезвычайно терпелива. Не любит путешествовать и, как покинет свою местность, вскоре возвратится к ней. К чужому относится с недоверием. Очень работящая на земле, рвется на заработки, заработанного не отдает, прячет на черный день, которого, как и вообще будущего, боится, он нависает над ней словно что-то неизбежное. Далеких и великих целей не существует, тянется к однородности и равенству. Что до этого, то здесь московский «мiр» нашел свое завершение. Отвага есть, но воинственного духа нет. Сдвинутый с места лапоноид катится тяжело, жестоко сметая все с дороги, сея тревогу («сполох»). Довольствуется малым и тем, что шаг за шагом приобретет. Чужой мысли, прежде всего новой, не терпит. Привязывается к мелочам. Идеалом является меньшинство, не сносящее каких-либо свар и различий, а ее действием становится песня, «где согласие в семействе, там мир и тишина». Для этой расы характерно стремление находить сходства, а не различия, которые указывали бы на отдельность, поэтому она лучше всего чувствует себя в группе. Замкнутость в себе, недостаток радости должны были отобразиться и в религии, полной темного фанатизма, предрассудков и, особенно, плохо понятой набожности, для которой минимальное отклонение от принятия равнозначно опутыванию дьяволом, для которой мир – игрушка фатальной силы, которой нет сил умолить, где душа бьется в темной понурости»[308]. Географическое размещение лапоноидной расы Ендиком к северо-востоку от Украины не оставляет сомнений, что он относил эти черты именно к «московскому народу». В отличие от Ф. Волкова, который, несмотря на антропологические отличия, не противопоставлял русских украинцам, для Р. Ендика расовые отличия русских от украинцев фактически служили доказательством культурной несовместимости русских и украинцев и культурного превосходства украинцев над русскими.

Уже после войны, продемонстрировавшей всю пагубность расовой теории, Р. Ендик продолжал утверждать, что антропологическая разница между украинцами и русскими важна с точки зрения расовой гигиены[309], а «евреи являются в Европе чужерасовой группой». Согласно Ендику, антисемитизм приносят своим поведением сами евреи. Евреи, с точки зрения Ендика, были несовместимы с «модерным» национализмом и мешали нации тем, что, смешиваясь с ней, они уменьшали потомство нации, а родившиеся от смешанных с ними браков дети были потомством «с размытой душой, рассадниками братской ненависти и интернационализма»[310]. Примечательно, что Ендик, безусловно, порицал гитлеровские методы решения «еврейского вопроса», что совершенно не мешало ему оставаться расистом-антисемитом. Никакой связи между гитлеровской политикой и расистскими идеями, которые он исповедовал, Ендик не видел. В целом Р. Ендик был ярким представителем «дифференциалистского» расизма.

Расовой парадигмы придерживался один из идеологов украинской геополитической мысли Ю. Липа, организационно не связанный в тот период с ОУН, но чей вклад в разработку идеологии украинского национализма признавался самими оуновцами.