Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido) - [4]

Матео поднял трубку и нервно забарабанил по рычажку. Через минуту-другую раздался знакомый голос телефонистки, спрашивающей номер.

— Кларита, соедини-ка меня с интендантом.

— Гарсиа, закрой створку, а то нас гранатами с газом закидают.

— Не закидают, дон Игнасио. Таких гранат у нас в казарме нет.

— Все равно закрой. А комиссар что делает?

— Баррикады. Старый козел приказал собирать на улице всякий хлам, от хромого Дурана тащат ящики из-под овощей.

Тем временем в канцелярии муниципалитета появились Хуан Угарте и Мойянито.

— Жизнь отдадим за Перона! — закричал Хуан Угарте в дверях.

— Куда ты запропастился? — спросил Игнасио.

— Наблюдал с крыши. Таких франтирёрами называют.

— Франтирёр? Партизан! — воскликнул Игнасио. — Ну да, конечно. Бери автомат и лезь наверх. Без моей команды не стрелять.

— Туда и собираюсь.

— Эй, друг!

— Что прикажете, сеньор?

— За что тебя арестовали?

— Сказать по чести, пьян был, сеньор. Я работаю на кирпичном заводе и иногда пропускаю стаканчик в лавочке старика Бустоса. И всякий раз, как меня сцапают, заставляют мыть камеры, а то и всю казарму. Кормят плохо, вот сам полицейский может подтвердить…

— Капрал, — поправил Гарсиа, — теперь я капрал.

— Повезло тебе с повышением! Ну ладно, пойду. Умрем за Перона!

— Соединили, дон Игнасио! — закричал Матео.

Алькальд рванулся к телефону.

— Алло! Сеньор Гульельмини!

— Я спал после обеда, у меня сиеста, Фуэнтес.

— Возникли затруднения, сеньор интендант. Тут взбунтовались комиссар полиции и партийный вожак. Последний говорит, что собирается навести порядок…

— А что собираетесь делать вы? — перебил интендант.

— Как что собираюсь делать? Вот вам докладываю. Сижу в осажденном муниципалитете. Нужна поддержка — полиция из Тандиля.

— Видите ли, Фуэнтес, проблемы Колония-Велы решайте на месте. И доложите мне завтра.

— Вы же интендант!

— Но виноваты во всем вы!

— Кто так решил?

— Высший партийный совет. Говорят, что Матео — коммунист, а вы его поддерживаете и следуете в определенном направлении, подобно молодежи…

— Какой молодежи?

— Ну, той, которая у вас парты в школе починила и уборку в пункте «скорой помощи» провела. Вы же хорошо их знаете. Они в вашем кабинете чувствуют себя как святой Петр в собственном жилище…

— Они славные ребята, дисциплинированные и к тому же перонисты.

— Дерьмовые они перонисты! — резко прервал разговор Гульельмини и бросил трубку.

В канцелярию влетел Хуан, взмокший от жары, из-под расстегнутой рубашки виднелись слипшиеся на груди волосы.

— Дон Игиасио, в ваш дом ворвались!

— В мой дом?

— Ну да. Арестовали вашу супругу. По радио передают, что нашли коммунистическую пропаганду и оружие.

— Такое уже говорят?

— Ну да. Книги Че Гевары, оружие.

— Провокация… ведь подкинуть могут… А при чем тут Фелиса?

— С ней обошлись грубо, дон Игнасио, простите меня за такое известие.

Игнасио почесал в затылке, закусил ус и негромко произнес:

— Разминка кончилась, в мои ворота уже назабивали голов. Хуан, сходи за нашей командой со склада. Расскажи все десятнику и приведи ребят сюда. Нет, лучше я отдам приказ по всей форме. Пиши, Матео.

— Да что писать? — спросил Хуан. — Всего-то восемь, не то десять старых дурней.

— Сколоти отряд! Дай им ломы, лопаты, ножи!.. И веди на площадь.

Сквозь щель в жалюзи Гарсиа наблюдал за улицей.

— У хромого все фрукты порассыпали. Похоже, нас атаковать собираются.

— Прежде мы по ним пальнем, — отрубил Игнасио.

Хуан выбрался из муниципалитета черным ходом.

Матео предложил:

— Дон Игнасио, я могу уйти по собственному желанию в отставку, и все уладится?!

— Ты не уйдешь, — проскрипел капрал Гарсиа, — ты сейчас отдашь жизнь за Перона.

— Жизнь за Перона, — тихо повторил Игнасио. — А что же сам Перон делает сейчас?

— Много народу собралось, глазеют на нас, — усмехнулся Гарсиа. — Собрались все, кто за нас голосовал.

Алькальд подошел к окну и старался выбрать щель, через которую можно было бы наблюдать.

— Игнасио Фуэнтес! — кричал на улице, сложив рупором ладони, комиссар полиции. — Подчинитесь закону, сдавайтесь. Вас будет судить партийный трибунал. Сдавайтесь!

Игнасио приоткрыл жалюзи и стволом ружья выбил стекло.

— Сдавайся сам, бунтарь!

— Это вы подбили на бунт полицейских! Верните Гарсиа и Комини!

— Попробуй сунься за ними, жирная свинья!

— Народ свидетель! А ты коммунист!

Игнасио выстрелил дуплетом. Мелкая дробь градом посыпалась на ящики из-под фруктов и опрокинула «баррикаду». Зеваки пустились наутек. Полицейский комиссар мигом хлопнулся на землю.

— Э-э-эх, дерьмо! — закричал Гарсиа.

Садовник заткнул пальцами уши. Игнасио вложил патроны в оба ствола. Матео забила дрожь. И вдруг зазвонил телефон:

— Слушаю, — трубку взял Матео.

— Компаньеро Матео? Соедините с доном Игнасио.

Пришлось передать трубку алькальду.

— Компаньеро Игнасио! С вами говорит Моран из организации перонистской молодежи. Мы хотим выразить вам нашу солидарность.

— Приходите, будем драться вместе.

— У нас сейчас идет очередная ассамблея. Если решат, мы придем.

— Прекрасно, выходите на площадь и присоединяйтесь к отряду муниципалитета. Постарайтесь захватить мегафон.

Едва Игнасио успел повесить трубку, как по фасаду здания дали очередь из автомата. Одна пуля угодила в окно и разнесла вдребезги стоявший на столе сифон.