Ни дня без мысли - [31]

Впрочем, тайны в России всегда держались плохо. А народ у нас кто угодно, только не дурак. С помощью «черного нала» большевистская власть прятала свой реальный достаток от народа — вот и народ тем же способом стал прятать от власти свой реальный достаток. Прячет до сих пор. Параллельно с легальными зарплатами по стране гуляет «черный нал», и объемы его, как минимум, не меньше «нала белого». Говорить народу, что так вести себя нехорошо, не стоит — как ответят, легко догадаться.

Давно известно, что рыба гниет с головы. Видимо, и выздоравливать ей надо с головы. Чтобы россияне уважали закон, они должны для начала уважать законодателей. А легко ли уважать наших депутатов? Что мы знаем о них? То есть, знаем, конечно, порядочно, мир слухами полнится. Знаем, что зарплаты они сами себе установили, как у федеральных министров, что депутатская пенсия, опять же, самими установленная, раз в тридцать превышает пенсию учителя или врача, что в приватизации казенных квартир хватка у них бульдожья. Но нашелся ли хоть один народный избранник, который прямо и честно рассказал избирателям, откуда у его домашних такие хоромы в пригороде и валютные счета в офшорах?

«Черный нал» достался нам в наследство от лицемерной коммунистической диктатуры. От диктатуры мы избавились в девяносто первом. Кто скажет, когда избавимся от лицемерия?

НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ К ПЕНСИОНЕРУ

Почту в наш дом приносит тихая бабушка. Сколько ей лет, не спрашивал, но судя по сухости, сгорбленности и трудной семенящей походке, к девяноста ближе, чем к восьмидесяти. Тем не менее, каждое утро, хоть в жару, хоть в мороз, она разносит утренние газеты, а каждый вечер — вечерние. Телеграммы доставляет тоже она, это уже вне режима. И всегда с собой ветхая тетрадочка, чтобы расписаться в получении, и карандашик — очень аккуратная бабушка.

Почему же в таком почтенном возрасте она не пользуется правом на давно заслуженный отдых? Если вы такой вопрос зададите — значит, вы американский пенсионер. Но мы-то россияне, нам и так все ясно. Не потому наша долгожительница ходит с сумкой по домам, что такой уж она оголтелый трудоголик, а потому, что… Впрочем, стоит ли растолковывать и без того понятное? Лучше пожелаем нашей бабушке доброго здоровья и исправных лифтов.

А недавно мне позвонила приятельница, тоже пенсионерка, но из молодых, шестидесятилетних. Какая была веселая, энергичная, работящая женщина! Но вот беда — почти потеряла зрение. Ни читать, ни писать. Даже ходить непросто. Позвонила она мне с испуга. Дело в том, что от покойной сестры ей досталась однокомнатная квартира, так что в своей она с больным мужем живет, а унаследованную сдает. Если арендные деньги не тратить, а копить, года за два, пожалуй, и наберется на сложную операцию. А тут ей сказали, что московские власти решили всех, кто сдает квартиры, объявить предпринимателями и обложить соответствующей данью. И моя знакомая боится, что это торжество социальной справедливости по ней сильно ударит.

Я попытался ее успокоить — мол, российские законы раскочегариваются медленно, да и сборщики налогов у нас не иностранцы, слепнущую пенсионерку обижать не станут, поймут. На что приятельница умудрено вздохнула — мол, понимание денег стоит. И ведь права — стоит…

У другой моей знакомой, вдовы известного драматурга, квартира всего одна. Зато есть дача умеренной комфортности. И девяностолетняя одинокая женщина на этой даче живет круглый год, сдавая свое единственное городское жилье. Опять-таки, не из любви к тишине и уединению. А случись что со старушкой снежной зимой — тогда как? До ближайшей поликлиники километров десять — ни доехать, поскольку не на чем, ни доползти…

А еще один мой приятель, семидесяти пяти лет, живет постоянно в ближнем Подмосковье. Прежде был журналист не из последних. Теперь на пенсии, жена тоже. До недавних пор очень успешно обрабатывали свои шесть соток, разводили цветы, и жена автобусом ездила в столицу, к ближайшему метро, где яркие дары земли охотно раскупались. Однако в последние годы пошли новые веяния, кто-то в начальстве решил, что старушки, торгующие у метро, принижают высокий имидж Москвы, перед иностранцами стыдно. И стражи порядка этот самый порядок быстро навели, изгнав торгующих в некие тусклые дали, скорей всего, за кольцевую автодорогу.

А еще одна бабушка, безмужняя, приладилась делать салаты и печь пирожки с картошкой и капустой, очень вкусные. Она торговала на тротуаре вблизи рынка, поскольку прилавок внутри был ей уж очень не по средствам. Ее тоже ликвидировали как торгующую единицу, чтобы своей нелицензированной коммерцией не компрометировала законопослушную префектуру.

Почему я решил рассказать о людях, столь незначительных? Что у них общего? Что объединяет?

Общего у них — пенсионеры. Объединяет общий вид деятельности — все они заняты процессом выживания. А еще объединяет, что почти все они хоть чем-нибудь, да мешают государству. Государство не то, чтобы их сильно не любит — нет, нормально относится, но предпочитает уважать на расстоянии, чтобы не слишком лезли в глаза, не огорчали своим непрезентабельным видом. Старость и вообще-то не слишком привлекательна, а уж бедная, тем более, нищая, вообще, некрасива. Так что будем справедливы к государству — его можно понять.