НГ (Не Говори) - [12]

– Что-то я ничего не понимаю… они же тебе понравились?..

– Я думала, все будет не так… было как-то не по себе… давай не будем об этом, ладно?

– Ну… если все-таки захочешь поговорить, я рядом.

– Хорошо… просто, по всей видимости, я не из тех, кому нравится игра на два фронта…

– Ясно… – протянула Аннет, – какая-то ты сегодня странная…

– Просто нездоровится…

– Ладно… – недоверчиво покосилась подруга, сочтя, что товарка что-то недоговаривает.

Занятия оказались довольно интересными, преподаватели заботились о знаниях своих студентов, а сами ученики были приветливы с Милой, здороваясь при каждой встрече, даже если сталкивались раз по двадцать на дню.

Она оказалась довольно популярной и была желанной гостьей на любой вечеринке. Поначалу ей показалось нелогичным, что этот странный незнакомец переместил ее не в день, когда она должна была сообщить жениху об отъезде, а сразу в начало второго полугодия первого курса, но теперь понимала, что вряд ли смогла бы сама выстроить все столь удачно, как о том мечтала ранее. И с каждым днем пребывания здесь Мила осознавала, что эти полгода прожила вовсе не она, а какая-то другая девушка. Девушка, которой быть она мечтала, но никогда не была.

– Хочешь чипсы? – протянула открытую пачку Аннет, сидя на зеленой травке перед учебным корпусом.

Холода уже отступили, и Туманный Альбион посетило весеннее тепло, приближая приход лета с каждым часом. Когда Мила осознала, что помимо всего прочего ее родители живы, она испытала шок и счастье одновременно. Первый телефонный разговор был столь чувственным и волнительным, что она чуть ли ни потеряла сознание. Теперь звонки были привычной частью ее существования, но приближение лета говорило о том, что скоро она должна будет вернуться домой на каникулы, где вживую увидит тех, кто давно уже умер в той другой жизни, в которой они от нее отказались. И, выходит, отказались и от своего внука. От Ванечки… Мила по нему скучала и порой просыпалась в слезах, мечтая обнять своего сына и просто быть рядом. Но каждый раз останавливала себя от того, чтобы вернуться, понимая, что это будет необратимо, и она вновь станет мечтать вернуться сюда, в свой сон, которому уже не будет суждено сбыться.

Она понятия не имела, что надо сделать, чтобы опять попасть в ту реальность, где она тридцатилетняя разведенка с неблагодарным сыном на руках, но что-то ей подсказывало, что, когда она окончательно решит быть там, а не здесь, тот незнакомец это поймет.

– Давай, – засунула руку в пакет Мила и выудила пригоршню картошки.

– Что у тебя с Нэйтоном? – поинтересовалась подруга.

– Ничего, он пригласил меня в кафе, а потом стал звать к себе в комнату в братстве, ну я его и послала, – пожала плечами Мила, хрустя чипсами.

Они говорили об очередном ухажере, которого отшила Мила. Ее не прельщал интим на первом свидании, поэтому она категорически отвергала всех, кто пыталась залезть ей в трусики, не успев толком представиться. С тех пор, как она тут оказалась, у нее было два непродолжительных романа с ребятами с последнего курса. С малолетками Мила старалась не связываться, в конце концов, она еще помнила, из какого возраста вернулась в свои семнадцать. А таких одиночных свиданий у нее было хоть пруд пруди, но они ничем не заканчивались, оставляя лишь порой приятные, а порою не очень, воспоминания.

После расставания с женихом, Мила поняла, насколько иллюзорны могут быть чувства, которые ты считаешь самым важным в своей жизни. Поэтому она стала довольно избирательной и не бросалась на первого же красавчика, обещающего ей луну с неба. Можно сказать, ей достаточно было ткнуть в любого из их студ-городка, чтобы он пошел за нею. Все, как она и мечтала… но при таком огромном выборе, когда ты можешь получить все, что хочешь, начинаешь хотеть гораздо меньше, чем можешь себе позволить. Ирония судьбы или же просто предрасположенность к вечному недовольству – не важно – результат был один: Миле наскучили ухлестывания за нею, и она стала задумываться о настоящих отношениях с одним-единственным, отказавшись от обилия предоставленного ей выбора самцов на любой вкус и цвет.

Покидая Хитроу, Мила старалась не думать о том, как сурово обошлись с нею папа с мамой в том другом мире. Здесь они в ней души не чаяли и наверняка уже были на пути в Шереметьево, чтобы встретить свою любимую дочурку, с которой не виделись несколько месяцев. Мила «помнила», как была дома на новогодних каникулах, как они гордились ее успехами в колледже, ознакомившись с табелем об успеваемости, который им ежемесячно высылали по почте. Но то была не ее встреча, а той незнакомой девчонки, за которой она наблюдала в своих снах. Теперь же именно ей, Миле, предстояло пообщаться с родителями, постаравшись не вспомнить ошибки, которые они так и не совершили.

Их разделяли всего несколько часов полета, и Мила судорожно теребила подлокотники кресла, дожидаясь встречи с отцом и матерью, которых не видела уже более четырнадцати лет и которых успела оплакать, узнав об их смерти.

– Милочка! – замахала рукою мама, стоя в толпе среди ожидающих.

Папа заулыбался, встретившись глазами с дочерью, которая не удержалась от слез и постаралась быстрее пройти к своим родным.