НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 08 - [34]

— Это тебе, ангел мой! Это тебе, ангел мой!

Вот уже он, оставив Ашмарина, схватился с Фоминым один на один и, приподняв его за пояс, двинулся вместе с ним к статуе, и Фомину пришлось бы совсем плохо, если бы вдруг Ирина Ильинична не атаковала Ганюшкина сзади. Став на цыпочки, Ирина Ильинична хлопнула Ганюшкина своей сумочкой. Сумочка тотчас же раскрылась, сверкнув холодной молнией в свете фонаря, из нее выпал кинжал и воткнулся в песок прямо под черепом, который держал в своей руке Гамлет.

Ганюшкин круто обернулся, оставив на мгновение Фомина: ему, видимо, показалось, что нападение с тыла произвел его второй противник, но этого было достаточно, Фомин нанес ему ногой такой удар чуть пониже пояса, что Ганюшкин, оторвавшись от земли и пролетев некоторое расстояние по воздуху, шмякнулся на скамью. К сожалению, удар был значительно смягчен наличием на скамье Ашмарина, и бой вновь закипел с прежней силой. Но вот Ганюшкин заприметил воткнувшийся в землю японский клинок и метнулся к нему, чиркнув рукой по земле. Еще секунда, и в его распоряжении оказалось бы опасное оружие, но Фомин в один прыжок был рядом, мгновение — и его нога прижала кисть Ганюшкина к земле, кисть, из которой уже выглядывала рукоятка кинжала, И тут раздался чей-то задорный голос:

— Что за шум, в драки нет?

Драки действительно уже не было. Ашмарин, стоя на коленях и положив голову на скамью, казалось, спал. Ирина Ильинична сидела рядом в спокойной позе. Ганюшкин лежал на земле каким-то странным свертком, напоминающим не то плохо упакованную коровью тушу, не то вывороченный старый пень. А между столбами, когда-то поддерживавшими кладбищенские ворота, на светло-рыжих кобылах сидели два молодых парня в зеленых фуражках. Это был случайно проезжавший мимо патруль.

Теперь события должны были пойти в давно ожидаемом направлении, но Ганюшкин пришел в себя первым. Клубком свернувшись вокруг ноги Фомина, он с такой яростью впился в нее зубами, что Фомин заорал не своим голосом и попытался освободить ногу, В следующее мгновение Ганюшкин ринулся через кусты напролом и сразу же исчез из виду. Некоторое время можно было различить его хрипящее дыхание да шум и треск веток.

Фомин бросился следом, но пограничник ослабил повод и умница-лошадка преградила ему дорогу.

— Документики, браток, — сказал пограничник, придерживая Фомина за плечо. — Документики…

Пограничник привстал на стременах и вежливо улыбнулся. Лошадь тоже потянулась мордой к Фомину и задрала верхнюю губу.

— Ловить его надо, ловить, — заговорил Фомин. — Вон он женщину как! А мы его давай тут песочить…

— Не знаю, как вы его, а что он вас песочил, это мы видели. Еще раз попрошу документики.

В это время второй из пограничников спешился и подошел к скамье, держа лошадь на поводу.

— Эге, а это наш! — воскликнул он, приподняв голову Ашмарина за волосы. — Ашмарин, вроде? Ну да, из флотилии.

— Ашмарин? — заинтересованно переспросил пограничник на лошади. — А ну, давай в круговую!

Пограничники ускакали, надеясь перехватить беглеца у края кладбища. Фомин подошел к Ашмарину, тот уже пришел в себя и сейчас сидел на скамье, делая такое движение головой, будто хотел что-то с нее стряхнуть. Ирина Ильинична отошла в сторону, откуда доносилось шипенье просачивающейся воды. Молча вернулась, протянула Ашмарину мокрый платок,

— Вытрите лицо… И руки.

Даже сейчас было видно, что на левый глаз Ашмарина начала заплывать опухоль.

— Берите платок, — сказала Ирина Ильинична Фомину. — Там есть вода, приведите себя в порядок.

— Есть, — охотно ответил Фомин и, шатаясь, поплелся к водопроводной трубе в кустах. Вернулся он посвежевшим, даже причесанным. Смущенно скомкал платок, протянул Ирине Ильиничне.

— В крови он только, вы уж простите…

— Простить? Да если бы не вы, так меня уже на свете не было бы, — сказала Ирина Ильинична.

— А он кто, муж вам будет? — осторожно спросил Фомин, присаживаясь рядом.

— Муж? — удивилась Ирина Ильинична. — Почему это вы подумали?

— А чего же это он так? Я думал, возревновал вас к кому.

Ирина Ильинична рассмеялась каким-то кашляющим смехом.

— Старая я дура, — сказала она неожиданно. — Почувствовала неладное, а все равно пошла. Если бы не вы, если бы не вы…

— А мы тоже сплоховали, виновато сказал Фомин. — И кто его знал, что он такой зверюга. А будто знакомый, будто видал я его где…

— Вы молодцы, ребята. Я так за вас боялась, так боялась. Он же вас мог тут… А что я одна?

— Нет, вы тоже, тоже… Как это вы его сумочкой, геройская вы женщина.

— Вот так мы друг друга хвалим, а ведь он убежал.

— Поймают.

— Надеюсь, но бед он еще натворит.

Через несколько минут вернулись пограничники.

— Ушел, — сказал один из них, спрыгивая с коня. — На лодке ушел…

— На какой лодке? — Фомин даже рот раскрыл от удивления.

— А тут как раз под бугром Черемшанки, он сразу в лодочку, мотор завел и трата-та-та и ушел.

— Все подготовил, — тихо сказала Ирина Ильинична.

— Ну, вот что, граждане хорошие, — сказал пограничник. — Давайте собирайтесь и потихонечку, полегонечку проедем с нами. Все и расскажете. Да, а мешочек чей же? — спросил он, подняв мешок, брошенный во время драки.