Незваный гость. Поединок - [55]
После беседы опять молились, но уже не все сразу, а по очереди и недолго. Читали библию, растолковывая смысл. Иван тоже молился, холодно и грубо, слова его молитвы были невнятны. Он хрипел все сильнее, словно кто-то невидимый душил его. За ним стала молиться Сима, не громко, но четко произнося слова.
— Господи! Проверь еще раз мое сердце, — взывала она, закрыв глаза и приподняв к потолку худые руки. — На правильном ли я пути стою? Если есть что неугодное в сердце моем, то, прошу тебя, очисть, удали, ибо только чистые сердцем бога узрят...
По впалым порозовевшим щекам Симы катились слезы. Вера видела, что молитва Симы подействовала на молящихся, многие плакали, да и сама она глотала схватывающие горло спазмы. Что-то больное присосалось к сердцу, тянуло. Сарра Бржесская, вдруг оттолкнув девочек, упала на колени, возвела на Симу безумные глаза и зашептала:
— Невеста!.. Невеста Христа!
Кто-то выкрикнул:
— Откровение! Дар божий!..
Брат Коля, будто проснувшись, гаркнул:
— Невеста Христа!
Люди попадали на колени.
— Вижу господа! — изрекла Бржесская, зажмурив глаза. — Небо голубое, на нем звезды...
Шомрин, покрывая высоким тенором голоса, протянул:
— Поблагодарим господа за откровение, дарованное нам. Помолимся за невесту Христа.
Его обращение вызвало новый прибой воплей и стоков. Но вот опять встал Шомрин, раскрыл библию. Что-то сказал матери Симы и брату Коли. Они тут же вышли в сени и, когда Шомрин окончил чтение, вернулись с тазами, до половины наполненными водой. Началось омовение ног. Мать Симы мыла ноги женщинам, брат Коля — мужчинам. Потом вытирали полотенцем. Опять читал библию Шомрин, а Иван разламывал лепешку на мелкие кусочки и раздавал молящимся. Затем он достал из-под стола бутылку виноградного вина и дал всем по небольшому глотку. «Тайная вечеря!» — вспомнила Вера, и ей снова стало стыдно за всю комедию, которая разыгралась на ее глазах. Начали петь, заглядывая в одинаковые тетрадки, в которых под одними и теми же номерами были написаны от руки одинаковые тексты. Псалмы и гимны пели на мотив мирских песен. Вот зазвучал гимн на мотив «Из-за острова на стрежень...» Это тот самый, который разучивала Сима. Она аккомпанировала на гитаре. Пели слаженно, с подголосками, и эта слаженность опять больно отозвалась в Верином сердце.
После пения Иван говорил проповедь, читал о вечере Христа со своими учениками, разъяснял прочитанное, призывал к отречению от земных радостей.
— Близок час суда господнего. Земля и все, что на ней есть, будут господом сожжены, — устрашал он простуженным голосом. Если верить его словам, то только избранные господом, верные его закону будут взяты на небо, где получат вечный покой.
— Просите святого духа снизойти на вас, как он сошел на апостолов, просите Христа крестить вас святым духом.
— Крести, господи, крести!..
Иван напрягал голос, на темной шее его вздувались толстые жилы. Глаза налились кровью.
— Крести, господи, крести!.. — вдруг подхватил Шомрин.
Сарра Бржесская завизжала:
— Крести-и-и!..
— Дай, господи! Дай! — неслось уже со всех сторон.
Вере казалось, что люди посходили с ума. Скоро нельзя уже было разобрать слов. Судорожные выкрики превратились в сплошной стон. Сарру Бржесскую корчило на полу. Девочки старались поднять мать и тоже голосили навзрыд. Мать Симы, как заведенная, твердила «крести» и не двигалась. Брат Коля бухал как в колокол: «Бог! Бог! Бог!»
— Громче просите! Громче! — подхлестывал тенором Шомрин.
Кто-то выключил свет. Вера почувствовала, что сейчас должно случиться самое страшное, и она, не помня себя, закричала:
— Остановитесь!..
Кто-то сзади зажал ей рот, отбросил к стенке. Ощупью она нашла дверь, навалилась на нее всем телом. Дверь подалась. Падая через порог, она услышала чей-то вопль:
— Вижу! Вижу!
Крики как ножом срезало.
Вера выползла в сени, поднялась и, шатаясь, вышла на крыльцо. Светало. Над забором поднималась алая полоска зари. Казалось, что это от нее исходил пахнущий небом ветер. Вера подставила ему лицо, жадно вздохнула. И вместе с ним в нее влились новые силы.
Из открытой двери доносился голос Ивана. Он поздравлял с крещением святым духом. Шомрин призывал к пожертвованиям для покупки билета брату Ивану на обратный путь.
«Значит, Иван приезжал откуда-то?» — подумала Вера, сходя по косым ступенькам на землю. Очутившись за воротами, она вдруг потеряла самообладание и побежала от страшного дома, от всего того, что пережила в нем за ночь...
«Христова невеста»
Мне и не думалось, что люди могут так тяжело и изуверски молиться. Я прослушал рассказ Веры с волнением, и мне стало больно оттого, что они так заблуждались.
— Мне прямо не верится, что это все было, — говорила мне и Вера. — Порою кажется, что был просто сон, тяжелый и вздорный. А ведь Сима молилась так постоянно. И я не удивилась тому, что на следующий день после моления она по-прежнему не работала. Мне уже казалось, что она не вернется к нам...
Нет, Вера Лозина была не только свидетелем по делу. Судьба Симы стала для нее судьбой человека, оказавшегося в тяжелой беде. Она не могла ее оставить без помощи. Нельзя было допустить, чтобы Сима стала такой же, как Сарра Бржесская.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.