Незримый фронт Отечества. 1917–2017 - [128]

Находясь, в госпитале на излечении, оставил уникальные воспоминания, потрясающие своей искренностью и болью, наполненные святой верой в победу справедливости над «черной мглой фашизма». Борис Михайлович оставил нам, потомкам, могучее наследие, в основе которого заложен документальный фундамент — правда о войне. Самыми известными его произведениями являются повести «Поздняя осень 1941» и «Под стук метронома». У него опубликовано еще десяток других не менее достойных книг, повестей, эссе и рассказов.

Ушел из жизни защитник Отечества, которому он посвятил без остатка огонь и энергию своего сердца. Борис Михайлович награжден тремя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, орденом Дружбы народов, медалью «За отвагу».

В разное время Борис Михайлович возглавлял издательства «Советский художник», «Аврора». В 2008 году он стал «Лауреатом государственной премии ФСБ России за лучшее произведение литературы и искусства о деятельности органов Федеральной службы безопасности», в последние годы работал над сценарием к фильму, посвященному боям за Невскую Дубровку.

Союз писателей Санкт-Петербурга, Совет Лиги офицеров запаса государственной безопасности выражают соболезнование близким и родным.

Председатель Санкт-Петербургского отделения Союза Писателей России

Б. А. Орлов

Председатель Лиги офицеров запаса госбезопасности

С. В. Рац

Пидемский Борис Михайлович (1918–2017)

После окончания в 1937 году Череповецкого медицинского техникума служил военфельдшером в пограничных войсках. Участник войны с Финляндией. С марта 1941 года — в органах военной контрразведки. Участник обороны Ленинграда. Служил в контрразведке СМЕРШ.

В послевоенное время продолжал службу в военной контрразведке, окончил исторический факультет ЛГУ. В 19571964 годах — начальник особого отдела КГБ по 6-й отдельной армии Войск ПВО страны. В 1965–1969 годах — директор издательства «Советский художник», в 1969–1981 и 1990–2000 годах — генеральный директор издательства «Аврора».

С 1981 по 1985 год — заместитель начальника Главиздатэкспорта, с 2000по 2003 год — председатель Издательского совета Санкт-Петербурга.

Полковник. Награжден двумя орденами Отечественной войны I степени, орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, Дружбы народов, медалью «За отвагу», другими медалями СССР и России.

Невский Пятачок, осень 1941 (документальная повесть)

Потомок дальний! Будешь здесь, когда ты,

То знай, что рядом, легшие стеной

Воистину железные солдаты

Засыпаны железною землей.

Александр Прокофьев

© Б. М. Пидемский, 2017

Бежавший навстречу красноармеец плашмя взлетел на метр от земли в черно-желтом снопе страшным жаром обдавшего взрыва, а камни, может быть, осколки, ударили Белозерова по каске. И в тот же момент, через два-три шага, он увидел отдельно ноги в сапогах и брюках, лежавшие справа, а слева — подымавшуюся на локтях в багровой луже половину бойца, устремленные на него глаза, и услышал хрипловато-слабый, четко слышимый вскрик: «Товарищ политрук, помо…» Гибель бойца была почти мгновенной. На половине слова он, точнее, верхняя его часть с посеревшим за секунды лицом снова свалилась навзничь. Но то, что он, пополам разрубленный, смог приподняться и по знакам различия узнать подбегавшего к нему, — было непостижимо.

Это трагическое видение, иначе он не мог его назвать, помешавшее Белозерову четко доложить начальнику о назначении в часть, еще долго мешало ему сосредоточиться на чем-то ином. «Товарищ политрук, помо…» — так и хрипело весь день в углах. Так и продолжали глядеть в лицо глаза бойца, обреченного, но не успевшего это осознать в своей последней мольбе к человеку, в его последнем уставном обращении.

Прошло шесть часов с той минуты, как он, Белозеров, шагнул через борт пробитой осколками и погружавшейся на дно рядом с берегом лодки. Подняв над головой пистолет, гранаты и сумку с запасом патронов, он вместе со всеми плюхал, отталкивая легкие льдинки, по пояс в воде, к прикрывавшему от прицела противника откосу. Едва ступив на песок и стуча зубами от холода, нырнул в какую-то пещеру-укрытие.

В открытый зев огромного, вырытого в насыпи блиндажа, рядом с которым почти вплотную катились волны Невы, врывались то мертвый свет ракеты, то красноватые отблески разрывов. Однако в самой этой глиняной зале была непроницаемая тьма. После того как политрук, пробираясь в глубину пещеры, наступил на чей-то живот или руку-ногу и получил в благодарность две порции увесистого мата, он стал более осторожен. Уже не шагал, а ехал подошвами по скользкой земле, вслепую лавируя между спящими. Наконец, обнаружив незанятое место и убедившись на ощупь руками, что оно действительно свободно, осторожно лег на землю и тут же заснул. Под ним, через несколько секунд, оказалась лужа воды, набежавшей из сапог и шинели. Невидимые маленькие ручейки растекались по грязи, заползая холодными змейками под бока и спины соседей, таких же промокших и обессиленных. Никто не просыпался от холода и грохота взрывов. Нервы, натянутые до предела, приказали спать. Храп сотрясал земляную ночлежку.

Утро выдалось неожиданно тихим. Ни разрывов, ни выстрелов. Небо, цвета окисленной цинки