Незнакомка из Пейроля - [66]

Анри солгал, он никуда не торопился и, чтобы избавиться от расспросов Паскаль, изобразил себя очень занятым. На самом же деле он работал все меньше и меньше, оставив себе лишь тех привилегированных пациентов, с которыми давно имел дело, у которых были редкие нетипичные случаи, вызывавшие в нем интерес специалиста. Но в основном он все больше и больше перекладывал работу на плечи Адриана. После него дела клиники должны идти так же хорошо. Он возвел это в принцип, потому что, кроме клиники, ему нечего было оставить своим детям.

Чтобы избавиться от чувства вины, Анри тратил огромные суммы на пожертвования. Такая щедрость иногда успокаивала его, иногда лишний раз напоминала о его ошибках. Сегодня же ему пришла в голову мысль о том, что он ограбил собственных детей.

Паскаль была слишком хорошо воспитана, чтобы расспрашивать его о состоянии финансовых дел, поэтому она купила Пейроль и никогда не упрекала его в скупости или несправедливости.

По привычке он взглянул на свадебную фотографию своей дочери, стоявшую на углу стола. Паскаль и Самюэль на ней светились от счастья. За ними стоял Анри, держа Камиллу за руку. Сердце его сжалось от нежности.

Боже, как он любил эту женщину! Он был готов на все ради нее, действительно на все… Но он понял это, когда уже поздно было что-то изменить.

Он не хотел, чтобы его дочь все узнала, чтобы осуждала его. Он не выдержит этого. Лучше солгать и молчать. Даже Юлия Ньян ничего не знала, да и как она, бедняжка, могла знать? Поэтому, если предположить, что сводные сестры встретятся, в этом не будет для него ничего плохого. Он мог только догадываться, как жилось Юлии в больнице.

Почему догадываться… Он сам был врачом и хорошо знал, что это за место, предпочитая вообще о нем не думать.

Оставляя Юлию в больнице для детей с болезнью Дауна, Камилла лишалась всех материнских прав и не знала, где именно будет находиться ее ребенок. Поэтому им ничего не оставалось, как делать бессмысленные пожертвования ассоциациям, занимавшимся сиротами, детьми с болезнью Дауна, и прочим организациям, которые так или иначе могли иметь дело с Юлией.

Камилла постоянно твердила: «Я бросила своего ребенка». Она не понимала, как же получилось, что она повторила то, что произошло с ней самой. В такие минуты Анри, чтобы унять ее боль, напоминал, что Абель Монтаг повел себя, как подобало отцу, он взял на себя ответственность, чтобы заботиться о ней, в отличие от Рауля Косте. Страдание сменялось гневом, и Камилла выплескивала всю свою ненависть на этого гнусного человека. Анри слушал ее с чувством горького удовлетворения. Он испытывал ревность к этому Косте, потому что он первым раздел Камиллу, прикасался к ней, наслаждался ее телом. Этот тип, по ее воспоминаниям, не был ни умным, ни добрым, он даже не был соблазнительным, но благодаря ему она смогла уйти от Монтагов. Ужасная история бедной девушки!

Анри закрыл лицо руками и расплакался.

– Ну как, правда неплохо?

Довольная собой, Марианна прошлась, не пользуясь тростью, и вернулась к Самюэлю.

– Если хирург скажет, что с моей ногой все нормально, я смогу выйти на работу, правда?

– Пусть он сам решает, – сказал Самюэль. – Но, как мне кажется, тебе нужно выздоравливать в течение еще одного месяца.

Сделав гримасу, она поставила трость к стене и села на канапе рядом с Самюэлем. В течение двух месяцев вынужденного бездействия у нее было много времени на размышления. Сначала он окружил ее вниманием, заботливо ухаживал, несмотря на то что они расстались, но она хорошо понимала, что он чувствовал себя виноватым и обязанным делать все это. Она была умна и следила за тем, чтобы ничего лишнего не требовать от него и чтобы каждый его визит в палату был для него удовольствием, а не нудной обязанностью.

Она не строила иллюзий, однако сумела воспользоваться ситуацией. Он продолжал навещать ее после ее возвращения домой, заезжал несколько раз в неделю, всегда привозил цветы или маленький подарок. Он рассказывал ей о том, что нового произошло в Пюрпане, описывал всякие смешные происшествия. Ей было приятно думать, что, несмотря ни на что, он все-таки привязан к ней.

– Если хочешь, пообедаем вместе, – предложил он. – Уже поздно, и я умираю от голода, я дома не успел поесть.

Он сделал все, чтобы она не расценила его приглашение как ухаживание, и это ее позабавило.

– Хорошая мысль! Я весь день просидела дома, мне хотелось бы выйти.

Марианна никогда не жаловалась, изображала из себя смелую и отважную девушку, но, когда он уходил, она плакала. Ей было тяжело играть в эту игру, но она старалась изо всех сил. Она взяла трость и посмотрела на себя в зеркало. Округлость ее фигуры исчезла, она похудела по меньшей мере на пять килограммов, но так и не обрела того силуэта, о котором мечтала, – изящного силуэта Паскаль.

– Тебе нужно немного поправиться, – сказал Самюэль, помогая ей надеть пальто. – У тебя запали щеки, это некрасиво.

От обиды она ничего не ответила. Похудение стоило ей больших усилий, а в итоге услышала критические замечания. Что ж, тем лучше, тогда сегодня она наестся до отвала – он любил женщин, которые умели наслаждаться – и больше не будет соблюдать диету. Она изменит тактику самой важной в своей жизни борьбы и не позволит себя обескуражить.