Незнакомка - [2]

Бианка снова посмотрелась в зеркало. Глупости! У нее великолепная фигура — все так говорят. Она бросила неприязненный взгляд на отражение Николь и стащила с головы ленту.

— Мне не нравится, как ты меня сегодня причесала. — Бианка откинулась на спинку кресла и отправила в рот сразу две конфеты.

Николь спокойно подошла к туалетному столику и принялась расчесывать жидкие светлые волосы.

— Вы еще не распечатали письмо от мистера Армстронга. — Николь говорила без акцента, только, может быть, излишне старательно произносила каждое слово.

Бианка небрежно махнула рукой.

— Я и так знаю, о чем он пишет. Он хочет знать, когда я приеду в Америку и выйду за него замуж. Николь накрутила локон на палец.

— Я думала, вы и сами собираетесь назначить день свадьбы. Я знаю, что вы хотели бы выйти замуж. Бианка взглянула в зеркало.

— Как же мало ты знаешь! Хотя, конечно, трудно ожидать, чтобы француженка оказалась способна понять англичанку. Вы, вероятно, и представления не имеете о гордости и чувственности, присущей английской леди. Клейтон Армстронг — американец! Неужели ты думала, что я, потомок старинного английского рода, выйду замуж за американца?

Николь завязала ленту.

— Но мне казалось, что ваша помолвка была объявлена.

Бианка швырнула на пол бумажную прокладку и принялась за следующий слой. Конфета была с ее любимой начинкой. С полным ртом она пустилась в объяснения:

— Мужчины! Кто их поймет? Конечно, я должна выйти замуж, чтобы избавиться от всего этого. — Она с презрительным видом обвела взглядом тесную комнатку.

— Но уж никак не за Клейтона! Мне приходилось слышать, что некоторые из колонистов имеют хотя бы отдаленное представление о том, каким надлежит быть джентльмену, например этот их мистер Джефферсон. Но к Клейтону это ни в малейшей степени не относится. Знаешь ли ты, что он входит в гостиную в сапогах? Когда я посоветовала ему купить шелковые чулки, он посмеялся надо мной, сказав, что шелковые чулки не годятся для работы в поле. — Бианку передернуло. — В поле! Он фермер. Грубый, неотесанный американский фермер.

Николь закончила прическу.

— И все же вы приняли предложение?

— Разумеется. Чем больше предложений получает девушка, тем более соблазнительной добычей она становится в глазах мужчин. Когда я беседую с мужчиной, который мне нравится, я говорю ему, что помолвлена, а когда встречаю человека своего круга, говорю, что собираюсь расторгнуть помолвку.

Николь повернулась к Бианке спиной и стала собирать с полу конфетные обертки. Она знала, что ей следует промолчать, но не выдержала.

— Но ведь это нечестно по отношению к мистеру Армстронгу.

Бианка подошла к платяному шкафу, открыла дверцу и одну за другой побросала на пол три шали, прежде чем удовлетворилась пестрой шотландской.

— Разве американцы имеют хоть малейшее представление о честности? Эти неблагодарные людишки потребовали независимости после всего, что сделала для них Англия. Кроме того, для меня оскорбительно, что он посмел надеяться, что я выйду за такого, как он. Да его просто испугаться можно! Эти сапоги, эта самоуверенность! Ему место в конюшне, а не в гостиной. Вдобавок, он сделал мне предложение на второй день знакомства. Получает известие о смерти родственников — брата и невестки — и сразу делает предложение. Какая бесчувственность! И еще он хотел, чтобы я тут же поехала с ним в Америку. Конечно, я отказалась.

Отвернувшись, чтобы Бианка не могла видеть ее лица, Николь складывала шали. Она знала, что лицо всегда выдает ее, что самые сокровенные чувства и мысли, как в зеркале, отражаются в больших влажных глазах. В доме Мейлсонов она первое время почти не воспринимала происходящее, и вечные тирады Бианки о слабых ничтожных французах и грубых неблагодарных американцах не доходили до ее сознания. Тогда все ее мысли были связаны с ужасами того, что творилось во Франции: ее родители, которых тащила разъяренная толпа, ее дед… Нет! Она еще не готова, не может вспомнить о той грозовой ночи. Может, Бианка и говорила ей что-нибудь о своем женихе, но она не слышала. Скорее всего, так оно и было. Лишь совсем недавно Николь вновь пробудилась к жизни.

Три недели назад она встретила в городе, куда Бианка ездила за покупками, свою кузину, которая через два месяца собиралась открыть модную лавку и предложила Николь вступить в дело. Это была единственная возможность обрести независимость, и Николь с радостью ухватилась за это предложение. Когда она покидала Францию, у нее были лишь золотой медальон и три изумруда, зашитые в подол платья. После встречи с кузиной она продала изумруды за смехотворно низкую цену, потому что Англия была наводнена французскими драгоценностями, а голодающие беженцы не торговались. По ночам Николь шила при свете свечи в своей крошечной комнатушке на чердаке, чтобы заработать хоть немного денег, и скопила уже почти всю нужную сумму. Деньги она прятала в ящике с бельем.

— Поторопись, — нетерпеливо воскликнула Бианка. — Вечно ты грезишь наяву. Если все французы так же ленивы, то неудивительно, что у вас там Бог знает что творится!

Николь выпрямилась и вздернула подбородок, но промолчала. Еще немного, подумала она, еще совсем немного, и скоро она будет свободна.