Незнакомец в килте - [9]

Бет вздохнула:

– Трудно представить себе, что богобоязненные жители деревни, будучи в здравом уме, обвинили простого человека и его беременную жену в том, что они наслали на них чуму.

Том пожал плечами:

– Они были чужестранцами, Бет, – парижские евреи, которые изъяснялись лишь на ломаном английском. Шотландского Айзек и Рейчел вообще не знали, и поэтому деревенские жители не понимали, что они говорят. В те времена французский был языком, на котором изъяснялись королевская знать и богатые образованные аристократы. Кроме того, не забывайте, что всего за пятьдесят лет до этого численность населения Европы сильно уменьшилась. Половина – я не преувеличиваю – всех живущих в ней людей умерли от чумы. Пышным цветом расцветал религиозный фанатизм. Повсюду бродили флагелланты [2], стегающие себя хлыстами в полной уверенности, что, если они себя накажут, Господь их пощадит. Были и такие, которые во всем винили евреев. Приезд Айзека и Рейчел как раз совпал по времени с очередной вспышкой недовольства… – Том беспомощно развел руками.

– Что ж, если хотите знать мое мнение – я очень рада, что Макдугал привез Айзека и Рейчел в Драсмур. Без вас мне пришлось бы здесь нелегко.

– Благодарю вас, миледи.

– Это я должна вас благодарить. – Бет горела желанием узнать еще что-нибудь о привидении. – А вы не разрешите мне прочитать хотя бы некоторые из ваших дневников?

Том улыбнулся и покачал головой:

– Только Силверстейнам разрешено их читать.

Стараясь не показать своего разочарования, Бет спросила:

– Кстати, о Силверстейнах. Как ваша очаровательная жена?

– У нее разламывается спина от боли, а ноги опухли настолько, что стали похожи на подушки. Она даже не в состоянии сама, без посторонней помощи, встать с кровати. В общем, несчастная женщина.

Бет сочувственно вздохнула:

– Передайте, что я желаю ей всего самого наилучшего.

– Спасибо. – Том застегнул пальто на все пуговицы, видимо, собираясь уезжать. – В следующий приезд я привезу вам приходно-расходные книги.

Бет была поражена, хотя и попыталась это скрыть. До сих пор Том не делал тайны из того, что не собирается посвящать ее в финансовые дела, и позволял распоряжаться лишь деньгами, которые предназначались для ремонта замка, – какие-то жалкие шестьсот фунтов в месяц.

Она ухмыльнулась:

– Что заставило вас передумать?

– Окна, миледи. – Том хмыкнул. – И то, что вы не испугались его светлости, даже когда заметили его присутствие, и не умчались прочь, покидав свои вещи в чемоданы.

– Вот как?

Радуясь тому, что он счел ее личностью, заслуживающей доверия, Бет наклонила голову, чтобы Том не заметил румянца, которым начали покрываться ее щеки.

Тому вовсе не обязательно знать, что теперь, когда она увидела постоянно хмурое, но такое очаровательное привидение, ее отсюда никакими силами не выгнать.

Интересно, сумеет ли она завести с привидением что-то вроде дружбы? В конце концов, Дункан не живой человек, так что она вряд ли станет сильно переживать, если у нее этого не получится. Но возможно ли такое, или она мечтает о том, чему никогда не суждено сбыться? Будет ли привидение с ней разговаривать? Составит ли ей компанию долгими зимними вечерами? И если да, то стоит ли как-то подтолкнуть его, чтобы оно поскорее это сделало?

Глава 3

Дункан обнаружил Бет на кухне, где она самозабвенно болтала по мобильному телефону. Нахмурившись, он облокотился о каминную полку и принялся слушать.

– И сколько это будет стоить? – Услышав ответ, Бет тяжело вздохнула. – Тогда пришли самолетом только каталоги. Да. Я уже устала висеть на телефоне. – Она механически переставила специи на полке. – Прямо сейчас? Больше всего я скучаю по тебе, по пирожным, которые готовит Джуниор, и по «Уэст-Уингу» [3].

Дункан озадаченно сдвинул брови. То, что она скучает по своей подруге и по пирожным, можно понять, но как она может скучать по западному крылу? Вот же оно, совсем рядом, в сто футов длиной, в три этажа, нужно только, войдя в замок, повернуть налево.

– Силверстейн не возражает против того, чтобы я начала «Б и Б», но просит, чтобы я подождала полгода. После того как я стану законной наследницей, я могу поступать так, как пожелаю.

Он снова задался вопросом, что означают эти таинственные буквы «Б и Б», а потом решил, что если это не кутеж (binge) и не мужеложство (buggery), то это не имеет никакого значения. В конце концов, это ее дом. Ее и его.

Она хихикнула:

– Конечно, я тебя приглашаю. Может быть, ты сможешь высвободить время на Рождество? – Бет замолчала, слушая, что ей отвечают на другом конце провода, и лицо ее приобрело задумчивое выражение. – Что ж, в таком случае рада буду видеть тебя в июне.

Она попрощалась, и глаза ее вдруг сделались тусклыми и безжизненными. Свет лампы отражался в них, как в расплавленном олове.

Если этот чертов мобильник и впредь будет так ее расстраивать, подумал Дункан, он не позволит ей больше им пользоваться – спрячет куда-нибудь, да и дело с концом. И ему, и ей это пойдет только на пользу. К тому же пронзительный звук, который этот треклятый прибор издавал всякий раз, когда желал привлечь ее внимание, тоже ужасно раздражал его.