Незнакомец в килте - [19]

– Доброе утро, Флора, – буркнул он.

– Могу я предложить тебе что-то получше? – Она наклонилась к нему, предоставив тем самым возможность насладиться видом ее роскошной полуобнаженной груди, и коснулась его носа кончиком пальца. – Похоже, то, что тебе дали, не вызывает у тебя аппетита.

Как всегда, язык Флоры действовал, словно обоюдоострая шпага. Если обидеться на ее слова, она заявит, что он просто ее не понял. А если отреагировать на откровенный флирт так, как положено, станет разыгрывать из себя оскорбленную добродетель. Но Дункан предотвратил слишком много драк, готовых разразиться после того, как у его мужчин в результате безудержных ночных возлияний и ее заигрываний начали отказывать тормоза, чтобы обращать внимание на красоту Флоры.

Вскоре после смерти Мэри глава семьи Кемпбелл втайне от всех предложил Дункану жениться на Флоре. Придя в ужас от подобной перспективы, Дункан заявил ему, что не может принять столь щедрого предложения, поскольку церковь запрещает браки между родственниками по мужу или по жене. В ответ на это Кемпбелл пообещал заплатить за получение у папы специального разрешения на брак. Тогда Дункан судорожно принялся искать новую причину для отказа и нашел-таки, заметив, что все еще скорбит по своей недавно умершей жене. А чтобы совесть его не мучила, он предложил Флоре поселиться в его замке, прекрасно понимая, почему Кемпбелл, который только недавно женился, не хочет, чтобы она возвращалась домой.

С тех пор Дункан предлагал уже пятерым – не относившимся к разряду его близких друзей – жениться на Флоре, но никто из них до сих пор не согласился сделать этот шаг. К сожалению, она не являлась богатой вдовой, унаследовавшей треть земельных владений мужа, так что взять с нее было нечего. Она также оказалась недостаточно религиозной для того, чтобы стать монахиней, посвятив всю свою жизнь служению Господу в какой-нибудь дальней обители. Флора была всего лишь красивой женщиной, которая решила не выходить замуж исключительно в отместку ему, Дункану.

Он уже собрался сказать Флоре, чтобы она оставила его в покое, когда по залу пронесся приглушенный шум голосов. Дункан поднял голову. В дверях, рядом с женой поверенного, Рейчел, стояла его растерзанная, вся в синяках, новоиспеченная жена. Разглядывая ее, Дункан попытался найти ответ на вопрос, что он такого сделал, что ему ее навязали, и, не найдя, пожал плечами. В данный момент это не имело большого значения. Гораздо важнее то, что его жена, похоже, ужасно напугана – в глазах, которыми она обводит собравшихся в зале, откровенный страх.

Поднявшись, Дункан направился к ней. Встретившись с ним взглядом, она побледнела и пошатнулась. Дункан знал, что он, конечно, не самый красивый мужчина на свете, однако ее реакция на него просто поразительна. Не хватало еще, чтобы она при виде его в присутствии всех упала в обморок!

– Миледи, – проговорил он, крепко беря ее холодные руки в свои.

Бет почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Руки Дункана, шершавые, с затвердевшими мозолями, были теплыми и живыми.

Значит, это правда!

Ее призрак превратился в живого мужчину из плоти и крови, высокого, красивого, несмотря на не слишком ухоженную бороду. Но как это могло случиться? И кто все эти люди, не сводящие с нее глаз? Бет понимала, что без косметики выглядит как смертный грех, но так пялиться просто неприлично. И почему они все одеты, словно пришли на костюмированный бал-маскарад – ведь сейчас раннее утро, а не вечер.

Обняв рукой за талию, Дункан повел ее сквозь толпу в противоположный конец зала и попросил сесть.

Оторвав взгляд от женщин в странных головных уборах и бородатых мужчин, у каждого из которых на поясе висел палаш, Бет вдруг заметила те самые стулья с соколами, которые вытащила из кладовки. Сердце ее исступленно забилось в груди и, схватив горячие руки Дункана своими, ставшими ледяными, руками, она, дрожа от страха, боясь услышать ответ, спросила:

– Где я, черт побери?

Глава 5

Гнев заклокотал в груди Дункана. По политическим мотивам ему три раза пришлось жениться на женщинах, которых он не любил, и вот теперь династия Стюартов навязала ему эту сумасшедшую!

Он молча смотрел, как его новоиспеченная жена, что-то бормоча себе под нос и заламывая руки, мечется по спальне. Ему удалось разобрать лишь отдельные слова, поскольку по-английски она говорила очень быстро и с незнакомым акцентом. Попытки успокоить ее на французском и гэльском языках ни к чему не привели – женщина лишь качала головой и продолжала без передышки бормотать и бегать по комнате взад-вперед.

Чувствуя себя многострадальным библейским Иовом и понимая, что его терпению скоро придет конец, Дункан наконец рявкнул:

– Катрин, сядь!

Она подпрыгнула, побледнела и, разинув рот, уставилась на него. Потом глубоко вздохнула и сердито поправила:

– Меня зовут Бет. – Она стукнула себя в грудь. – Бет.

– Бет?

– Да. – Подойдя к нему, она постучала по его груди. – Дункан. – Потом снова по своей. – Бет.

Ага! Значит, она хочет, чтобы он звал ее Бет. Ради Бога. Он готов называть ее как угодно, лишь бы она прекратила метаться и бормотать.