Незнакомец в черной сутане - [18]

— Мы сами люди странные, сор Фели. Торгуем не только кефиром и молоком, но и динамитом. Его у нас полный подвал навалено. Если дернем за шнурочек, от нашей улицы одно название останется: погибать, так с фейерверком…

Паскутти сделал вид, что оценил остроумие хозяйки. Вопросов он больше не задавал…

Но любопытство Паскутти не на шутку обеспокоило Бальдо и его жену. Никакого динамита в подвалах траттории, конечно, не было. Но здесь частенько находилась то одна, то другая группа русских, бежавших из немецких концлагерей, в ожидании, пока партизаны не выведут их из города. Если бы немцы открыли люк и заглянули в подвал, ничто бы не спасло ни Бальдо, ни Анну от фашистской виселицы. Гитлеровцы на сей счет были большими аккуратистами… Подпольщики встревожились. Всех русских перевели в другое безопасное место. Но синьор Паскутти, видимо, не захотел поделиться своими наблюдениями с ОВРА.

Анна и Бальдо уже год как помогали «русскому подполью». Впервые это произошло накануне Нового, 1943 года. Утро началось с уборки траттории. По улице еще не проходил ни один прохожий, а Анна уже протерла мокрой тряпкой затоптанный с вечера пол, постелила на столах свежие скатерти и подлила масла в лампадку, мерцавшую перед безразличным ликом святой мадонны. Бальдо гремел на кухне посудой, готовя нехитрую снедь для завтрака утренних посетителей.

Закончив уборку, Анна взяла ведро с грязной водой и направилась было в кухню. В этот момент вдруг заскрипела дверь, и в тратторию вбежали четверо тяжело дышавших людей. Они остановились у порога и все вместе, как по команде, кивнули в знак приветствия хозяйке. На странных посетителях была надета немецкая форма без погон.

Анна вначале не обратила на это внимания, решив, что перед ней самые настоящие немцы. А раз так, значит, придется выставлять на стол все лучшее, что удалось достать, без всякой надежды получить плату за еду. С оккупантами шутки плохи.

— Что прикажете? — хмуро спросила Анна.

— Эссен…

Это слово, произнесенное по-немецки, один из пришельцев сопроводил жестами, дав понять, что просит поесть.

— Эссен? — Анну захлестнул ее горячий темперамент. — Эссен! Может быть, синьоры желают бифштекс по-флорентийски с кровью или миланскую котлету с яйцом и карчоффи в сливочном масле? Извините, синьоры, ничего у нас нет, кроме желудевого кофе. Все деликатесы слопали ваши же «камерады» еще год тому назад.

Только выпалив все это, Анна спохватилась: не переборщила ли? Но немцы попались какие-то странные. Они ничего не ответили на откровенную нелюбезность хозяйки.

Прошло еще несколько секунд в обоюдном молчании. «Немцы» переглянулись. Да, они, видно, не ошиблись адресом — нескрываемая враждебность хозяйки служила ей лучшей характеристикой. Один из пришельцев вдруг выступил вперед, повернулся спиной к Анне и резким движением снял мундир. Под ним не было исподнего. Голая спина, исполосованная кровоподтеками, походила на матросскую тельняшку.

— Мамма миа, мадонна всемилостивая! Где же это так вас угораздило? — всплеснула руками Анна.

— Русси, русские мы, — произнес мужчина, опуская френч.

Коверкая итальянские и немецкие слова, странные посетители объяснили Анне, что они военнопленные, только что бежали из лагеря и просят дать им убежище.

Из кухни появился Бальдо. Двух слов жены ему было достаточно, чтобы понять, в чем дело.

— А что, если это ловушка гестапо?

Бальдо пристально смотрел в глаза Анне. Кто может гарантировать, что эти люди не гитлеровцы, кто может предусмотреть все коварство гестапо? Выстрелы, внезапно раздавшиеся за окном, были сигналом к действию.

Пленные кинулись к окну, выходящему во двор. В это мгновение Бальдо и Анна без слов сделали выбор: лучше риск, чем невольное предательство. Остальное было делом нескольких секунд.

— Стой! Куда? — Анна преградила дорогу к окну во двор. — Там сразу же попадете в лапы СС.

Бальдо распахнул люк в подвал, находившийся в полу траттории.

Пленные один за другим попрыгали в подвал. Голова последнего только наполовину успела скрыться в подвале, как на пороге траттории появился высокий немецкий офицер с моноклем в глазу. Уже в его присутствии Анна с силой захлопнула крышку люка, сверху поставила ведро с помоями, бросив рядом метлу и мокрую тряпку, которой минуту тому назад вытирала пол.

Но офицер то ли по рассеянности, то ли из-за близорукости не заметил или не захотел заметить суеты хозяев.

— Гутен таг, — бросил он сухо и спокойно уселся за один из столиков в глубине траттории.

— Буон джорно! Добрый день! — в один голос ответили ему хозяева, еле переводя дыхание от волнения.

Снаружи продолжали стрелять.

Офицер, однако, спокойно снял перчатки, сухо проговорил:

— Ун кафе.

— Моменто, синьор, — засуетился Бальдо и тут же скрылся за дверью кухни.

Когда через минуту Бальдо с подносом в руках появился вновь, в тратторию входил эсэсовский патруль. «Ну все кончено, — подумал он. — Попались». Эсэсовцы замерли у порога и дружно рявкнули:

— Хайль Гитлер!

В ответ из глубины траттории раздалось точно такое же приветствие, произнесенное высоким немецким офицером. Бальдо, не зная что делать, застыл на пороге кухни. В себя его привела брань высокого офицера.