Нежный защитник - [127]

— Притворяться я смогу, — пообещала она, недовольно морщась.

— На людях, — добавил он.

— Конечно. — Она окончательно смутилась.

Он улыбнулся. Наконец-то она увидела его улыбку!

— Потому что наедине мне больше нравится иметь дело с очень честной и непокорной амазонкой!

Имоджин почувствовала, как в глазах вскипели слезы радости, и не пыталась их скрывать. Робко, но с надеждой она протянула ему руку. Он подошел и поднес ее к губам. Но стоило ему оказаться рядом и скинуть с ее головы вуаль, как она вспомнила о своем ужасном виде.

— Прости, — пробормотала Имоджин и отвернулась.

— Черт побери, Имоджин! — Он резко повернул ее лицо к себе. — С какой стати я должен убиваться по твоим волосам? — Он привлек ее к груди и поцеловал. Она ожидала жадного, властного поцелуя, но это был лишь знак нежности. — Я страдаю лишь из-за того, что меня в тот момент не оказалось рядом и я не смог этому помешать! — Его губы легонько коснулись ее опущенных век. — Уж если я твой рыцарь, Рыжик, я не имею права тебя подводить!

— Не имеешь. — Имоджин таяла в его объятиях. — Но… Ох, я слишком сильно тебя люблю…

— Боюсь, что это правда, — ответил он, уложив ее на кровать.

Она подняла глаза. Маски на его лице больше не было. Он снова был открыт перед ней, и она улыбнулась, приветствуя это преображение.

Он осторожно играл с ее волосами.

— Я не могу представить себе более сильного проявления любви, чем булыжник по темени. Потому что ты знала о последствиях, правда?

— Да.

Он стал расстегивать на ней пояс. Она замерла в его руках, все еще не уверенная, правильно ли он ее понял.

— Фицроджер, я знала о последствиях. И я поступлю точно так же, если понадобится.

— Ну уж нет! — рассмеялся он. — Из нас двоих хотя бы я должен учиться на ошибках! И если мы снова попадем в такое положение, я сначала свяжу тебя, чтобы не дать очередного шанса.

Имоджин наконец-то сочла возможным наслаждаться своим счастьем. Он одним движением снял с нее одежду, оставив одни чулки. И легко прошелся пальцами по следам синяков и ссадин.

— Нам обоим пришлось несладко, верно?

— Да. — Имоджин напряженно следила за его реакцией. — А что ты скажешь о моем лице?

— Имоджин, — он нежно поцеловал шрам на щеке, — меня никогда не пугали боевые шрамы. Ты спасла нас обоих. И я никогда этого не забуду. Я не стал упоминать об этом в зале, поскольку это скорее пошло бы нам во вред, чем на пользу. Но если бы не твоя отвага и сообразительность в подземелье, все могло бы кончиться по-другому.

Она заплакала от облегчения и от счастья и простерла к нему руки. Он обнял ее и поцеловал так, что очень скоро она забыла о своем горе. Они приникли друг к другу, упиваясь блаженной близостью.

Она стянула с него одежду, и он предстал перед ней обнаженным. Она отстранилась, чтобы получше разглядеть его, и с тревогой, совсем по-матерински, ощупала шрамы от новых ран. Все уже почти зажило, только на руке еще алел свежий след от стрелы и на плече и колене не до конца сошли кровоподтеки.

— Ты все еще хромаешь, — заметила она. — Это когда-нибудь пройдет?

— Да. — Его пальцы жадно скользили по ее телу. — Ты не поверишь, но мне было гораздо легче, пока я не споткнулся вчера о корень во время тренировки.

— Мне сказали, что ты едва не прикончил сэра Уильяма!

— Ну, до этого вряд ли дошло бы, но я действительно здорово разозлился. Мы в очередной раз поругались с Генрихом. Он не хотел меня слушать. И я все время думал об этом — вот и не заметил, что орудую мечом слишком грубо.

— О чем же ты думал?

— О тебе. Я тревожился из-за тебя.

Ответом Имоджин был жаркий поцелуй. Впервые она обратила внимание на шрам на губе у мужа. Прежде этого шрама не было. След от удара Уорбрика.

Она поцеловала этот шрам.

Она покрывала поцелуями каждую отметину на его теле и не могла остановиться.

— Не могу поверить, что я когда-то боялась тебя, — прошептала она. — Ты казался мне таким твердым.

— Это ерунда по сравнению с тем, какой я твердый сейчас! — поддразнил он, упираясь ей в ногу самой твердой частью своего тела.

Имоджин покраснела и рассмеялась — легко и свободно. Он ласково отвел волосы с ее лица.

— Надеюсь, демоны больше не будут тебя тревожить, хотя мы снова в этой комнате?

— О нет, — заверила она, но все же немного смутилась. Было как-то непривычно заниматься любовью средь бела дня.

— Ты такая восхитительно-розовая! Хочешь снова быть сверху?

Она покачала головой.

— Ты не мог бы… Можно сделать это так же, как в монастыре? — Она не сомневалась, что из розовой стала красной. — Только… только до конца?

Он уложил ее на кровать и улыбнулся.

— Я буду только рад. Пусть это будет моим подарком тебе, моя драгоценная амазонка!

Его проворные руки ласкали ее, не пропустив ни одного чувствительного местечка. Его губы превосходно помогали рукам, пробуждая все новые и новые ощущения и постепенно приближая ее к бурному экстазу.

На этот раз ей не надо было сдерживаться и нечего было бояться. На этот раз она не испытала боли, хотя, когда он вошел в нее — медленно, ах как медленно! — ее поразило непривычное ощущение полноты, заставившее слегка напрячься.

Имоджин лежала с закрытыми глазами, чтобы полнее погрузиться в разбуженный им водоворот страсти, но потом подняла веки и увидела, что он следит за ней с нежностью и тревогой.