Нежный яд. Признания. - [52]

Он просто обязан вернуть жизнь «Мармореала» в привычное русло, чтобы его детище – компанию – перестало наконец лихорадить. Сейчас у Валдомиру достаточно для этого сил. Слава Богу, он уже переболел страстями, любовь – изматывающая, изнуряющая – больше не мучит его, и можно полностью посвятить себя любимому делу.

С такими мыслями Валдомиру и пришел к Элеонор, на чье понимание он имел все основания рассчитывать. Надо отдать ей должное – во всех критических ситуациях, когда судьба была несправедлива к Валдомиру, Элеонор вела себя достойно, не опускалась до мелочных обид и уж тем более – до мести. Поэтому и сейчас, отправляясь к ней, Валдомиру надеялся на ее разум и доброе, не озлобленное сердце.

Рассказав о последних криминальных проступках Режины, он попросил у Элеонор поддержки:

- Ты располагаешь самым крупным пакетом акций, и твое слово имеет в компании наибольший вес. Если ты выступишь на общем собрании с предложением сместить Режину и избрать президентом меня, акционеры тебя поддержат. Нельзя же допускать, чтобы Режина своими необдуманными действиями и впредь наносила ущерб компании!

Элеонор слушала Валдомиру, согласно кивая, и он чувствовал с ее стороны полную поддержку. Но в их разговор внезапно вмешался невесть откуда взявшийся Марселу Барони.

- Прошу меня извинить, - сказал он, войдя в комнату, - но я нечаянно услышал, о чем вы говорили. Признаюсь, это не могло оставить меня равнодушным, и я счел необходимым высказать свое отношение к вам, сеньор Валдомиру. Я считаю, что вы не вправе обращаться к Элеонор с подобным предложением!

- Ах вот как? – изумленно вскинул брови Валдомиру. – А себя вы считаете вправе вмешиваться в наше сугубо внутреннее дело?

- Да. Мы с Элеонор намерены в ближайшее время пожениться, поэтому мне небезразлично все, что касается моей будущей жены, в том числе и ее отношений со старшей дочерью, и – если вам угодно – ее финансовые интересы!

- Значит, если я верно вас понял, вы полагаете, что мое вступление в должность президента компании подорвет финансовые интересы Элеонор?

- Вы верно меня поняли, - подтвердил Барони. – Сейчас у Режины и Элеонор нет никаких разногласий. Они мирно сотрудничают на благо компании. А вы намереваетесь внести раскол, преследуя исключительно свои эгоистические и – не побоюсь этого слова – меркантильные интересы! Ты не должна, Элеонор, идти на поводу у этого коварного человека, пытающегося втянуть тебя в грязные интриги!

- Ты преувеличиваешь, Марселу, - робко возразила ему Элеонор, но тотчас же осеклась под его властным гипнотическим взглядом.

Увидев это, Валдомиру пришел в ужас. Оказывается, Барони имеет на Элеонор столь мощное влияние, что способен одним мимолетным взглядом парализовать ее волю, ум, сердце! Еще минуту назад она живо реагировала на все, что говорил Валдомиру, в ее глазах отражалась горечь и боль за судьбу ожесточившейся, безумствующей дочери, а также – естественное беспокойство за судьбу компании. Она мысленно анализировала каждую фразу, сказанную Валдомиру, и только после этого кивала, выражая тем самым свое собственное мнение.

А Барони в краткую долю секунды сумел подавить в Элеонор и чувства и мысли. Ее взгляд стал пустым, словно остекленевшим, и на лице появилась виноватая подобострастная улыбка.

Валдомиру понял, что не сможет сейчас пробиться к ее сознанию. Что бы он ни сказал, какие бы доводы ни привел, Элеонор его попросту не услышит!

Поэтому он вновь обернулся к Барони и, с достоинством выдержав его цепкий буравящий взгляд, жестко произнес:

- Вы допустили по отношению ко мне оскорбительные выражения, за которое в прежние времена я обязан был бы вызвать вас на дуэль, а в соответствии с нынешними обычаями и нравами – попросту расквасить вам физиономию. Но когда я увидел, как вы относитесь к Элеонор, то понял, что предо мной отнюдь не вздорный выскочка, каковым вы мне показались в начале нашей стычки, а – беспощадный в своей жестокости человек. Мне страшно за Элеонор! Вы подмяли ее под себя, подавили в ней личность. К сожалению, она думает, что любит вас, а в действительности – безраздельно пребывает в вашей власти.

- Я люблю Марселу! – с глуповатым видом пропела Элеонор, и Валдомиру болезненно поморщился.

- Ладно, я поговорю с тобой в другой раз, - произнес он с нескрываемой горечью. – А ты пока подумай над моим предложением, если сможешь.

- Я полагаю, Режине надо дать еще один шанс, - как под гипнозом вымолвила она.

У Валдомиру при этом возникло странное ощущение, будто Элеонор только губами шевелила, а «озвучивал» ее Барони, как это делают чревовещатели.

- Ладно, я все понял, - сочувственно произнес Валдомиру, обращаясь к Элеонор. – К несчастью, я бессилен тебе помочь. Но обещаю, что буду противостоять злу, как смогу!

Барони понял, что последняя фраза относилась непосредственно к нему, и напоследок одарил Валдомиру таким взглядом, что тот почувствовал, будто его бритвой полоснули по лицу.

Из дома Элеонор Валдомиру вышел в полном смятении. Бедняжка! До чего ж ей не повезло! Влюбилась в такого чудовищного типа! Собирается за него замуж…

А этот тип явно преследует какие-то свои цели, намереваясь жениться на Элеонор. Что ему от нее нужно? Положение в обществе, акции «Мармореала»? Не исключено. Он уже сейчас, еще не женившись на Элеонор, пытается влиять на дела в компании. Причем, как показал сегодняшний случай, у Барони имеются мощные рычаги влияния. Он с пугающей легкостью сумел навязать Элеонор свое мнение – даже не переубедив ее, а попросту внушив ей то, что ему зачем-то было нужно.