Нежный негодяй - [78]

Почему она противилась этому человеку? Его губы произносили какие-то знакомые слова.

Священник наклонился к ней и заговорил тихо и мягко:

— Желаете ли вы, Джульетта, взять этого мужчину…

— Я отвечу за нее, — нежно сказал Родриго.

Да они женятся! Действительно, она выходит замуж за Родриго да Валенти без всяких проволочек. Вот так, просто. Конечно, это сон… А может, это рай?

Джульетта попыталась подняться, но только чуть шевельнула губами. Да, на этот раз она не позволит своей гордости помешать счастью. Она желает этого, за последние недели уверенность только окрепла. Ничего в жизни Джульетта не желала так страстно.

Теперь можно и умереть, если такова воля Господа.

— Я беру… Родриго в мужья, — прошептала девушка, с трудом борясь со слабостью. Усталая, но счастливая. И лежит не на сене в сарае, а на чудесной перине, наверное, из пуха.

Джульетта отрешилась от всего, и хотя отзвуки трагических событий последних дней и часов стучались в сознание, пробиться они не смогли.

Родриго склонился над ней, а Джульетта подумала, что сейчас взлетит и через его манящие глаза сольется с душой своего жениха. С чего это она решила, что ненавидит Валенти? Почему?

Губы Родриго коснулись ее губ, нежно, как дыхание весеннего ветерка, но Джульетта не выдержала и уснула, она была слишком слаба.

Нахмурившись, Родриго вопросительно взглянул на отца Антуана.

— Всего лишь спит, — уверил тот. — Подбросьте дров и поставьте на решетку ведро чистой воды. Ее нужно как следует вымыть. Я дам ей бульону, чтобы укрепить силы, а потом девушка должна отдохнуть.

Родриго кивнул и направился к камину. На сердце лежал тяжелый камень предчувствия беды. Наклонившись за поленом, услышал голос отца Антуана:

— Чума не всегда смертельна. На Востоке считают, что некоторые виды опаснее других, а здесь я не заметил признаков затруднения дыхания. Это добрый знак.

Валенти кочергой пошевелил дрова в камине, поставил кипятиться воду и вернулся к кровати.

— Она была в монастыре? — поинтересовался священник.

— Да, — в голосе невольно прозвучал горечь. — Это я виноват. Хотел… преподать ей урок. Смирения. А нужно было самому пойти с ней в Санта-Лючию за тем же самым.

Отец Антуан, видимо, собирался как-то прокомментировать это горькое признание, но передумал.

— Так она ухаживала за больной?

Родриго кивнул.

— Si. За молодой цыганкой, обратившейся в обитель за помощью. Аббатиса отказала той и только согласилась изолировать обеих в сарае. Девушка умерла несколько часов назад.

— Весьма милосердно, — хозяин ненадолго задумался. — Вы видели тело? Вблизи?

— Нет. А что?

— Могло бы помочь определить, какая разновидность болезни может быть у вашей жены, — он взглянул на Джульетту. Впервые за последние несколько часов у Родриго появилась надежда. — Кажется, симптомов пока нет. Долго она находилась возле больной?

Валенти посчитал дни после посещения Санта-Лючии.

— Самое большое — пять, — ему хотелось обнять Джульетту, помочь выздороветь. Взять на себя ее болезнь.

— Ваш конь… Почему бы вам не заняться им, пока я позабочусь о девушке. Что бы ни говорили некоторые врачи, важно обмыть больного. Если вы не возражаете…

— Конечно, нет, — не колеблясь ответил Родриго. Он возбужденно потер щеку и покачал головой. — Совсем забыл о Морелло.

— Восточнее, на холме, конюшни Ленци. Там есть парень, который ежедневно ухаживает за лошадьми, Альфонсо. Скажите ему, что вас прислал падре Антуан. Но не называйте своего имени.

— Но…

— Успокойтесь, mon fils. Она истощена, но не от чумы. По крайней мере, пока.

* * *

В длинной шумной taverna Карло чувствовал себя, как человек, ждущий, когда же упадет топор палача. Вместе с десятками других таких же он пытался утопить свои беды в вине. В любой момент люди принца Монтеверди — а то и сам Дюранте де Алессандро — ворвутся сюда, чтобы расспросить его о карлике и, особенно, о Джульетте де Алессандро.

Вопрос лишь во времени, когда найдут Аристо, если уже не нашли, и узнают, что Карло и его семья в Верди. Даже при том, что слуга слышал, как Родриго отказался сообщить Карло, куда увозит Джульетту. Все равно принц может поджарить его или разорвать на кусочки, если захочет что-то узнать. В конце концов, его дочь, возможно, умирает.

Так что каждый раз, когда открывалась дверь, Карло застывал в ожидании наемников принца во главе с разъяренным Аристо.

Он тяжело вздохнул и уставился в кружку. Темно-красное вино напомнило о крови. Его собственной крови, с гримасой подумал он, если принц Монтеверди будет безжалостен.

Карло не столько беспокоился о себе, сколько о своей семье. При всей любви к Родриго он сознавал, что, пожалуй, стоило забрать Лауру и детей, уйти вместе с табором. И выждать…

— Карло.

Он вздрогнул. Но это оказался всего лишь Марко. Карло удивился. Возможно, все недооценивали чувства Марко к Марии, ведь другой причины, объясняющей его пребывание здесь, невозможно представить.

— Где она, Карло? А Валенти знает? Я потерял ее след во Флоренции, думаю, какой-нибудь briccone[47], сманил к себе, — Марко кивнул хозяину и попросил вина. Сел рядом с Карло и уронил голову на руки.

— Не могу больше винить Валенти. Он ее не поощрял, обращался уважительно, — Марко поднял голову и налитыми кровью глазами уставился вдаль.