Нежный человек - [2]
Лето было жаркое и душное, думал, кончится июльский зной и надо будет что-нибудь искать, пару месяцев можно было отдохнуть…
Это был, пожалуй, самый жаркий день, Кира сидела во дворе на скамеечке, красила ногти на ногах, я сначала решил, что она голая. Я еще не видел ее голой.
– Ты куда? Я с тобой.
Не, показалось, это платье такое, все нормально. Мое пиво только в ларьке у станции, пошагали окольной дорогой, мне всегда стремно с ней идти по проспекту. Тихая деревенская улица вдоль болота, камыши с человеческий рост, заросли осоки. В луже на дороге бесновались только что вылупившиеся из икры головастики. Они медленно варились, солнце палило прямой наводкой, к вечеру от лужи останется одна грязь в трещинах. Кира бросилась ладошками вычерпывать мечущихся головастов, переливать их в болотную воду, я слышал, как квакали лягушки в камышах, они говорили ей спасибо.
У Киры руки, щеки, шея черные от грязи, я сказал:
– Пошли к речке.
На берегу на вытоптанной полянке бухали несколько мужиков, дым из мангала, запах жаренного мяса. Мужики обернулись:
– О, привет! Иди сюда!
Мельком разглядел одного – по пояс голый, весь в наколках, даже на лбу какие-то буквы. Кира махнула мне рукой:
– Догоню!
И я пошел дальше один. Где-то за речкой смеялись собаки, гавкали люди, сигналили машины, громкоговоритель на станции просил седьмого пройти на второй путь, свистнула, отчаливая от платформы электричка…
Купил у станции пива себе и "Манхеттен". Во дворе ее мама развешивала на веревке постельное белье, я поздоровался, сел на скамейку. Что-то спросила, я ответил, поговорили. Я вынес из дома кружку, налил ей.
Киры не было полчаса, шаги за углом, она. Села рядом, от ее лица пахнуло немытыми хуями.
– Наливай себе.
Она встала, наклонила бутыль, руки дрожали, и тут я увидел, как по ее ноге чуть выше колена, ползет вниз белая мутная капля. Она прихлопнула ее ладошкой, растерла.
Член мой мгновенно распух, я сунул руку в карман поправить его, несколько минут, как в тумане. Наконец, матушка собрала тазы, ушла домой, мы ко мне. Дико хрустнула кровать, почему какому-то чудовищу с иероглифом на лбу можно, а мне нет. Она не сопротивлялась, отдалась без крика. Между ног у нее так сыро, все пальцы провалились в щель, сколько ей наспускали за эти полчаса, там мне делать нечего. Я вставил ей в задницу… Хоть бы у нее был СПИД, логический финал никчемной жизни. Я всегда думаю о какой-нибудь хуйне, когда с новой дыркой, что б быстро не кончить. Ты гавно – я гавно будущего нет, ты дрянь – я дрянь будущего нет, как много лет между нами, ее мать младше меня на два года, надо посчитать…
Я стиснул десны что бы не застонать, залил ей спину семенной жидкостью. Она уползла к стене, выдохнула волосы, ущипнула меня за руку, будто проверяя, не снится ли ей это. Потом, мы просто лежали, смотрели в окно…
Я могу бесконечно долго смотреть в окно, тишина такая же, как двадцать лет назад или тридцать. Все тот же самолет громыхнул в небе, зацепившись за облака, один и тот же поезд шумит Москва – Ленинград, слышно, как падают на землю яблоки.
Глаза устают смотреть далеко, я переключаюсь на предметы в комнате. Под телевизором тумбочка внутри книги: "Лунный камень", "Записки Пиквикского клуба", "Сержант милиции". На нижней полке квадратная коробка из-под зефира там старые открытки и письма. Над телевизором отрывной календарь, такие раньше висели в каждом доме, я нашел его в этой самой тумбочке и повесил на гвоздик под выключатель. Тридцатое августа, тысяча девятьсот семьдесят какой-то год, почему бабушка остановилась на этих цифрах? Никто теперь не узнает, может двери красили или обои меняли, сняли и повесить обратно забыли.
Под датой микроскопическая картинка. Дорога, хлебное поле, жирная точка на горизонте изображает комбайн. Колосья кланяются под слабым ветром, листья летят с берез. Солдат в парадной форме сидит на чемодане, фуражка на затылке. Солдат счастлив, как может быть счастлив только дембель, то есть абсолютно свободный человек. Он смотрит на приближающийся по дороге грузовик, за грузовиком облако пыли. Солдат знает, что машина обязательно остановится, может, его уже разглядели из кабины и узнали…
Падают кляксы с моей воображаемой чернильной ручки и, с инертностью рассыпавшихся из градусника ртутных шариков, собираются в фигурки людишки. Вот бабуся с авоськой, алкаш на костылях и маленький человек лет одиннадцати. Я назову его Александром, почему бы и нет, мне нравится свое имя.
И вижу я заснеженный город, бледно-фиолетовое утро, дым из труб завода "Вулкан", взрослые второго января уже шли на работу. Дома никого. Тишина, по радио булькает синтезатор, в перерывах между мелодиями слышно, как скрипит паркет у соседей…
Александр достал из холодильника миски с новогодними салатами. Тщательно проверил "оливье" нет ли в салате осколков елочной игрушки, в новогоднюю ночь разбили стеклянную шишку, соседка закусила салатом и заорала, изо рта полилась кровь. Александр очень боялся битого стекла. Иногда оно завораживало, как однажды осенью они с другом Мишкой познакомились с пацанами с Рыбацкой улицы, гуляли у них во дворе, когда возвращались, видели аварию. Катастрофа произошла минуту назад, может больше, уже успел собраться народ. Кого-то сбили насмерть, судя по крикам. Грузовик снес и светофор, водитель сидел на паребрике, он был пьян. Друг Мишка нырнул в толпу – айда позырим! Но Александр смотрел на разбитую голову светофора, выкорчеванный мощным ударом, он лежал на асфальте. Зеленое стекло рассыпалось, и он увидел внутри всего лишь обыкновенную лампочку, а стекло было просто выкрашено зеленой краской. Как все просто, а он думал, что это сложнейший механизм. Шофер курил "Беломор", это был старый дед в галифе, и ватнике…
Безумная и малоправдоподобная история. События начала 90-х годов: стрельба, резня и кровавые реки – воспоминания человека из той эпохи, – все это в голове едва совершеннолетней девчонки, рожденной в 21 веке. Пока только фрагментами, но это прогрессирует, и она еще узнает себя в зеркале. А тот, чью память она украла, не простит, и он уже где-то рядом… Содержит нецензурную брань.
Сборник рассказов о любви и одиночестве. Пальба, беготня, слезы и сопли. Содержит нецензурную брань.
Закрытая дверь — это всегда интересно. Но есть такие двери, которые лучше не открывать. Анжелике довелось убедиться в этом на собственном опыте. Обычная девушка, привыкшая к комфортной жизни в 21 веке, она и не подозревала, чем закончится её увлекательное путешествие в Париж. Вместо захватывающих прогулок по Городу Любви, Анжелике пришлось стать участницей необъяснимых событий, едва не стоивших ей жизни. Разве могла она предположить, что окажется в далёком, мрачном Средневековье и станет претенденткой на роль фаворитки короля? Как девушке удастся выпутаться, и кто поможет ей вернуться домой?
Вторая и заключительная книга в серии «Борден».ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в книге содержатся довольно грубые сексуальные сцены и нецензурная лексика, что некоторые могут посчитать оскорбительным.Я влюбилась в очень плохого человека.Маркус Борден — тот самый очень плохой человек, но я уже знала это.И приняла это.Я просто не ожидала оказаться втянутой во мрак того мира, который он так тщательно от меня скрывал.Но теперь он впустил меня туда и продемонстрировал, на что способен — и это пугает.Меня пугает мысль, что у мужчины, которого я люблю, есть враги.
ЗАКОНЧЕНО!!18+!! Моя история о... О прощении обиды полученной и искуплении нанесенной. Прощу других, излечивая себя от боли одиночества. Пока не стало слишком поздно... О дружбе, что тонкой ниточкой, прочнее корабельного каната, вытащит нас из-за грани. О первой любви... а может, и не любви вовсе – лишь интерес, очарование и надежда на новую встречу. О любви... о том, возможно ли любить за двоих. И нужно ли это?... Моя история. И Его.
У Артема есть всё – семья: сын и жена, семейный бизнес, который ему подарил тесть на свадьбу. Только домой он не спешит, стараясь лишний раз задержаться на работе или отправиться отдохнуть с друзьями. Майские праздники для него оказались настоящим адом, в котором пришлось испытывать свои нервы на прочность за одним столом сначала с тестем и тещей, потом со своими родителями. Все меняется после знакомства с новыми соседями. У них брак по любви, растет чудесная дочка, да и жена у соседа полная противоположность его жене.
Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. РОМАН ЗАВЕРШЕН.
После трагической смерти родителей Элиза Сноу больше всего хотела убежать от своего прошлого. В свои восемнадцать лет она осталась совсем одна, сбежав из маленькой английской деревушки и переехав в Соединенные Штаты. Днём она бедная, но талантливая студентка, ночью – муза для художника. На протяжении четырёх лет Элиза медленно выстраивала новую жизнь. Она никогда не могла подумать, что потеряет всё снова. За неделю до окончания университета, ей неожиданно отказывают в новой визе. Имея тридцать дней на то, чтобы покинуть страну, она должна встретиться лицом к лицу с тем, что не сможет пережить заново – попрощаться с любимыми и оставить свой новый дом.