Нежная победа - [12]

— И все же, сколько вам лет? — спросила она напролом.

— Тридцать семь. А вам?

— Двадцать семь. Слишком стара для вас, — парировала она, провоцируя.

— Вы намекаете на возраст моей знаменитой юной жены?.. — Он поморщился.

— Да.

Внезапно он постарел.

— Это была огромная ошибка. Я благодарен, что все закончилось так скоро и никому серьезно не повредило.

Хотя этот самоуверенный тип того и заслуживал, Робин пожалела, что нанесла запрещенный удар. Но с другой стороны, это было всего лишь невинное замечание.

— Если вас это может утешить, то, когда я еще училась в школе, мои подруги страшно ей завидовали.

Он внимательно посмотрел на нее, и озорной огонек промелькнул в глубине глаз.

— А вы — нет?

— Нет.

Он снова уставился на дорогу.

— Скверно.

— Вы что же, надеялись, что я паду к вашим ногам, встретившись с вами лицом к лицу после давнего школьного увлечения?..

— Такое вполне могло бы случиться.

Вспомнив обстоятельства знакомства, она задохнулась от бешенства. Подумать только, ведь она только что почувствовала к нему какую-то симпатию!

— Послушайте, если это только лишь увеселительная поездка, то лучше развернуться прямо сейчас! Я не собираюсь терять целый день только потому, что вы видели меня по телевизору и вам взбрело в голову соблазнить меня!

Ее вспышка ничуть не устрашила Стюарта. Напротив, эта гневная тирада его очень развлекла.

— Да, день наверняка не пропал бы даром, если бы я так и сделал.

К своему удивлению, ей пришлось сопротивляться притягательности его ненавязчивого предложения.

— В списке моих развлечений на досуге борьбы с вами нет! Если это все, чего вы добиваетесь, то я советую вам повернуть обратно и выбросить это из головы!

— Вернуться? Так и не увидев Броган-Хаус?

Слова «Броган-Хаус» охладили ее, как ведро холодной воды. А он умен, пришлось ей согласиться. Он знал, как завлечь Робин. В конце концов ее первой обязанностью было сохранить Броган-Хаус. Она должна была использовать для достижения заветной цели любую возможность, независимо от того, что придется стерпеть при этом ей самой.

— Вы хотите сказать, что всерьез интересуетесь Броган-Хаусом.

— Совершенно верно. Неужели в это так трудно поверить?

— И все-таки согласитесь, что Беркшир не совсем то место, где вы бы захотели жить, — возразила она.

— Почему?

— Я… я не уверена, — честно призналась она, — но мне кажется, что вам ближе стиль Малибу-Бич или Канн.

И в самом деле, теперь, когда она подумала об этом, более естественно было представить Стюарта в его доме на солнечном побережье Средиземноморья. Возможно, это был его рутинный цирковой трюк или даже один из наступательных приемов, применяемых к женщинам.

— К вашему сведению, я уже жил и в Южной Калифорнии, и на Лазурном Берегу. — Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он нажал на акселератор. — Там приятно отдыхать, но там отсутствует ощущение постоянства, которого мне так не хватает.

— Но в Массачусетсе так холодно зимой! Почему вы решили жить здесь, если можете выбрать место более теплое и солнечное?

— Вы же живете здесь, — возразил он.

— Да… но это я, — неуверенно ответила она.

Он хмыкнул.

— Ну, в некотором роде и я тоже. Верите вы в это или нет, я даже скучаю по холодной зиме. Я родился и вырос в Массачусетсе, и даже спустя столько лет я считаю его своим домом. К тому же здесь вся моя семья: родители, родственники.

Робин не знала, что на это ответить, и сменила тактику.

— Но я не могу поверить, что вы согласитесь с тем, будто в Броган-Хаусе удобно жить. Это — слишком старомодное сооружение.

Он посмотрел на нее с любопытством.

— Вы думаете, я бы предпочел современное красное дерево со стеклянными стенами и горячей ванной?

— Почему бы и нет?

— Нет, в самом деле — нет.

В его голосе пропали поддразнивающие интонации, Стюарт стал просто перечислять факты.

— Мне больше по душе старые дома. В них есть стиль и характер. Если взглянуть на такой дом повнимательнее, то можно многое узнать о людях, которые строили его, которые сменяли друг друга в нем в течение многих лет. Я люблю это живое ощущение истории, царящее в доме. Мне нравится думать, что дом, в котором я живу, может быть, через сотню лет расскажет что-нибудь и обо мне.

Робин обескураженно молчала. Он только что пересказал, слово в слово, многие из ее собственных впечатлений от старой архитектуры. Совершенно неожиданно она услышала это от него и вместе с тем абсолютно убедительно.

Оказывается, она неправильно судила о нем: в самом деле, эта поездка не была уловкой. Чувствуя себя довольно глупо, Робин начала извиняться за то, что сгоряча обвинила его во всех смертных грехах.

— Перестаньте! — прервал он. — Откуда вы могли знать о моих пристрастиях к старинной архитектуре. Я сознаю, что это никак не подходит к моему облику бунтаря рок-н-ролла.

— Да, не соответствует, — согласилась она.

Ей стало понятно: за внешним фасадом в этом человеке кроется совсем иной мир, недоступный постороннему наблюдателю. Робин решила изменить и свое отношение к Стюарту, и свою тактику, если она хочет, чтобы Броган-Хаус пришелся по вкусу такому тонкому любителю старины.

Странно, но Робин по-прежнему не могла принимать его всерьез. Было что-то очень привлекательное в нем, и это беспокоило девушку. Она не хотела чувствовать себя рядом с ним уязвимой. Он умел проникнуться ее настроением и изменять его по своему желанию — как давний знакомый любовник, подумала она с ощущением какой-то неловкости.