Нежная отравительница - [23]

Глава 12

Резким тоном Пертти Лахтела приказал Линнее следовать за ним. Они пойдут в одну квартиру на Ээкри-кинкату, а там дальше видно будет.

Линнеа была в шоке. По глазам незваного гостя видно было, что намерения у него недобрые. Ей стало страшно за свою жизнь. Картины дикого разгула на ее торппе в Хармисто пролетели перед глазами. Неужели она никогда не избавится от Кауко и его больных на голову приятелей?! Линнеа собралась бьшо позвать на помощь, но Пертти втолкнул ее в спальню и сказал, что убьет, если старуха издаст хоть один звук.

Линнеа набралась смелости и вежливо поинтересовалась, как чувствует себя Кауко Нююссёнен. Он здоров?

Пертти Лахтела ответил, что именно из-за этого он и здесь. Линнеа пыталась отравить Каке, Яри и его самого. Только чудом им удалось выжить.

Линнеа отрицала эти обвинения и говорила, что она хотела только порадовать Кауко и его друзей чем-нибудь вкусненьким. Что в этом плохого? Но ее уговоры на Перу Лахтелу не действовали. Он только еще раз приказал ей одеваться и отправляться с ним. Линнеа начала причитать, что это похищение, но Лахтела только прошипел, что если старуха не заткнется, Пера шлепнет ее прямо здесь. По его лицу видно было, что это не пустая болтовня.

— Боже праведный, мне же нужно взять с собой пару личных вещей, — засуетилась Линнеа.

Она отперла туалетный столик и начала вытаскивать разные банки и склянки, которые бывают у женщин. Терпение Перы было на исходе. Он сказал, что им недалеко идти и не нужно с собой ничего брать. Собственно говоря, ей вообще никакие вещи больше не понадобятся, но этого Пера не сказал, только велел поторапливаться, а то их ждут.

Но Линнеа продолжала складывать вещи в пакет, заявив, что женщина, заботящаяся о своей внешности, не может просто так выйти из дому с малознакомым мужчиной, да еще без косметички. К тому же, пояснила она, я женщина старая и больная, и мне в дороге могут понадобиться лекарства. Линнеа продемонстрировала Пере шприц, наполненный желтой жидкостью. Она объяснила, что должна делать уколы через определенные промежутки времени, иначе у нее откажет поджелудочная железа.

Пертти подумал, что после этой прогулки ей уже никакие лекарства не понадобятся, но опять промолчал.

Вместо этого он спросил, где у них телефон. Линнеа показала ему гостиную. Пера подивился просторности помещения и красивой старинной мебели, погладил плюшевые портьеры на окнах и констатировал, что у лекаришки денег куры не клюют.

Лахтела оставил дверь в спальню открытой, чтобы видеть из гостиной, что делает Линнеа. Он решил, что Линнеа от старости плохо слышит и можно безопасно говорить по телефону. Он набрал рабочий номер Райи Ласанен.

— Позовите Райкули! Привет, это Пера. Я тороплюсь. Хотел только сказать, чтобы ты не приходила домой и не звонила на хату. Сможешь переночевать где-нибудь еще? У меня там одно дельце. О'кей, увидимся завтра. Пока!

Линнеа изо всех сил напрягала слух, но не могла ничего расслышать, кроме того, что Пера говорил о какой-то квартире на улице Ээкрикинкату. Разговор был коротким, но его продолжительности хватило на то, чтобы Линнеа успела запихнуть в пакет свою старую облезшую меховую муфту и разные мелочи, вроде шприца с ядовитой жидкостью. Прежде чем сунуть муфточку в пакет, Линнеа ее любовно погладила. Ей вспомнились довоенные годы, когда она по тогдашней моде брала муфту с собой на зимние прогулки. Она так приятно грела руки. А какой у Линнеи был гордый вид, когда она обручилась с Райнером и обзавелась меховой шубкой, в которой дефилировала по городу снежными вечерами. Где теперь эта шубка? Линнеа напрягла память, которая с годами начала ее подводить. Может, она вынуждена была продать шубку на черном рынке в голодные военные годы? Ну конечно же! Она обменяла шубу на половину поросенка в феврале 1943 года. Сделка была стоящая: шубка хоть и была каракулевой, но целая половина поросенка по тем временам была во сто крат ценнее.

А теперь вот и муфта ей пригодилась. В ней как в сумке можно было пронести пару полезных вещей. Лахтела поразился тому, что она тащит с собой этот облезлый кусок меха. На дворе ведь лето, не жарко ей будет в этой хреновине? Линнеа сказала, что она старая и больная и ей нужно держать руки в тепле из-за старческого ревматизма.

Теперь они могли идти. Линнеа боялась, что это будет ее последний путь. В лифте Пертти схватил ее за предплечье и прорычал, что старуха должна следовать за ним без единого звука. Линнеа вынуждена была послушаться. Со стороны это выглядело очень мило. Словно внук поддерживает любимую бабушку.

Как поняла Линнеа, шли они на улицу Ээкрикин-кату. Бодро вышагивая, Лахтела волок за собой старушку по улице Хесперианкату в сторону Хиетаранта, где располагались крематорий, кладбище и парк. Видимо, он намеревался дойти до центра пешком.

— Не сжимай так крепко руку, а то у меня будут синяки. И муфту я могу потерять, — жаловалась Линнеа, но ее похититель не ослабил хватку. Линнее казалось, что ее ведут на плаху. От мужчины зловеще веяло смертью.

В этот час по-летнему зеленые парки были совершенно пустынны. Линнеа потеряла всякую надежду на спасение. Кричать она не осмеливалась: этот тип мог со злости сломать ей руку или вообще убить. Да и кто в большом городе бросится на крик о помощи одинокой женщины? На улицах каждый день грабят и избивают беспомощных пенсионеров, а прохожие даже «скорую» вызвать не удосуживаются. Каждый радеет только о своей шкуре, ему наплевать на ближнего своего. Люди стали жестокими, как в послевоенные годы, когда, проведя пять лет на фронте, солдаты вернулись в Хельсинки. Сняв мундиры и облачившись в гражданскую одежду, они продолжали мародерство и в мирное время. Но с какой войны вернулись сегодняшние преступники? Границу какой страны они защищали? Сколько лет этот Пертти провел в окопах?