Нежная королева - [41]

Но поразительнее всего было то, что горцы, привыкшие ощущать себя единственными в мире, и потому держаться среди других гранарцев, как белые вороны, обнаружили, насколько разные жители внизу. В армии Гранара было до десятка сальвских племен, и язык, и обычаи которых отличались друг от друга. Если б не общая опасность, они бы возможно на выстрел не подошли бы к соседям. Раньше они все казались Босуорту на одно лицо. Теперь Дерлок легко отличал южно-гранарский диалект от северного и по одному выговору мог опознать беотийского лазутчика из Западной Сальвы.

Общий поход решил все, а первые победы, одержанные с помощью горцев, сгладили пропасть неприязни между ними и остальными гранарскими племенами, давно признавшими власть единого короля. К моменту остановки в роковой харчевне Дерлок давно уже носил звание одного из лучших генералов Хельви. Она доверяла ему. Иначе с чего бы стала пить мед в его кампании? Но всякому доверию есть предел. Он — мужчина. Она — женщина. Стала женщиной. С его помощью. Он не жалел. Смешно, конечно: такая властная, непреступная. Кажется, все давно уже видела. А на деле — как котенок в стогу сена. Царапается, мяукает. Взять за хвост и отшлепать, чтоб не воображала из себя больше, чем есть на самом деле.

Вообще Босуорт до этого девиц еще ни разу не встречал и не знал, какие они недотроги. Не знал он также и того, что, взяв женщину первым, начинаешь чувствовать ее своей нераздельной собственностью. Она только твоя. Знает только то, чему ты ее научил. Она для тебя — вместилище святых даров, град Иерусалимский на горе, врата которого закрыты для всех, кроме тебя. Храм, охрана которого доверена тебе и никому другому.

Узнал он также и, как страшно терять такую женщину. Словно рушатся небеса на землю, оглушая сердце своим грохотом. Словно у нищего отобрали его единственное достояние. Вчера ты был царем в шелках и порфире — сегодня бродишь по пыльной дороге один. Твоим сокровенным сокровищем владеет другой, не имеющий на него никакого права! Это было невыносимо.

Босуорт до последнего момента надеялся, что все расстроится. Слишком много препятствий было на пути этого нелепого брака. Он почти не верил в успех миссии Хельви в Беоте. Но осколки давно разбитой чашки волшебным образом срослись на глазах. И вот теперь королева Гранара покачивается в седле рядом с молодым лордом Деми. Надо признать: он красивый парень, такой кому хочешь вскружит голову!

Каждый шаг лошадей приближал процессию к Даллину. С каждой минутой все ближе становилось время свадьбы. Сегодня его женщина выходила замуж. От этого можно было удавиться.

Грустные мысли фаворита прервал громкий голос Ламфа, раздававшийся справа из кустов. Дерлок нехотя повернул голову и увидел картину, достойную кисти придворного художника маэстро Франческо. Казначей прыгал по уже изрядно поросшему молоденьким ивняком пепелищу и, размахивая руками, кричал:

— Вот здесь был мой трактир, Ваше Величество! Вот здесь. Посмотрите, что эти негодяи с ним сделали! Они сожгли его только за то, что я отказался подать им скоромное в пятницу! Еретики! — бархатный берет Ламфа взметнулся в воздух. — Снимаю шляпу перед моим домом! Ах что за место: пристань, дорога. Какие прибыли!

Королева, натянуто улыбаясь, следила за мельканием желтого и синего шелка среди погребальных березовых свечей, а ее жених в окружении беотийцев удивленно взирал на толстяка, едва не заливающегося слезами над грудой мокрых от дождя головешек.

До сих пор Босуорту казалось, что все наблюдают и втихомолку смеются над ним, но Ламфа — член Королевского Совета, лорд, самый богатый подрядчик Гранара — так и оставшийся в душе трактирщиком из бойкого придорожного кабака, представлял сейчас куда более комичное зрелище. Даже Дерлок, не склонный сегодня воспринимать иронию окружающего мира, сдержанно улыбнулся в бороду.

Глава 3

Ровно в полдень торжественная процессия въехала в празднично украшенный Даллин. Этот приземистый, крепко сбитый городок с каменными укреплениями был построен более 300 лет назад в дельте реки Сальвы северными варварами — норлунгами, нападавшими на прибрежных жителей. Его история всегда казалась Хельви примечательной. Когда ослабленный внутренними распрями Монсальват пал к ногам завоевателей, беотийцы разрешили добровольно покорившимся племенам остаться на землях Западной Сальвы. Вновь образованное герцогство перешло под управление тех представителей монсальватского королевского дома, которые принесли Беоту вассальную присягу. Остальные были изгнаны за пределы старого Монсальвата в труднопроходимые холодные северные дебри, где и встретились с местными дикарями. Крупные и белокожие норлунги совершали невероятно длинные морские походы, носили шкуры и не любили чужаков. Начались стычки, взаимные грабежи, торговля, браки и, наконец, полное смешение с той частью норлунгов, которая жила на побережье, а не на островах.

Даллин был первым городом, специально построенным для обмена товарами между сальвами и северянами. Там они впервые начали жить бок о бок. Его старая архитектура сочетала черты суровой северной непритязательности и неожиданные, поистине прекрасные всплески древнего монсальватского стиля с его резьбой по камню, поясами ложных колонн, круглыми базиликами и небольшими цветными окнами. Любой, кто попадал в старую столицу Северной Сальвы, бывал очарован ее слегка провинциальным, безмятежным обликом. Бурление жизни давно ушло с этих тесных, не правильно проложенных улиц в Южный Гранар, где сейчас находилась резиденция королей. Теперь Даллин населяли рыболовы и торговцев, увозившие северную рыбу вглубь страны. Он мог только во сне грезить о былых временах, когда по его мостовым гарцевали царственные всадники: ведь другая половина дома монсальватских владык не покорилась завоевателям, ушла в леса и обрела приют именно здесь.