Неживой - [40]
— А если не иссякнет? Сам сказал, что они упорные.
— А коль нападут, отбиваться будем. Тут князь, знаешь, вроде и ты тут над всем батька и слово твоё закон, но выбирать такие вещи ты не в силах. Делать нужно будет то, что должно… По суше им армию не развернуть, слишком мало места, да и изведём мы их набегами. А пристань и берег затопить и обрушить можно. Ещё Вацлав много козней против врагов напридумывал, словно ждал чего-то подобного. Не стоит овчинка наша выделки.
— Ладно, Мракой, на том и порешим, — Горан кивнул ему мрачно, но решительно. — Война так война, говорить тут не о чем больше. Любавушка как моя поживает?
За ужином кусок не лез в горло. Горан задумчиво вращал бокал с вином и смотрел как оно плескается по стенкам. За вечер он ни разу не посмотрел на почти недвижимого и тихого Тайпена. Этот странный человек больше не вызывал у Горана особых эмоций и злости, ведь ему был вынесен смертельный приговор. Скоро он получит кинжал или меч в живот, и Горан обрадуется его мукам и виду крови.
— Отцеубийца! — услышал он отчётливый выкрик в почти полной тишине и выронил кубок.
Прислушался, не поверив своим ушам и прошёлся взглядам по стражникам, которые вдруг вытянулись по стрункам.
— Блудник! — снова раздался выкрик откуда-то с улицы. Ближе и чётче.
Горан рывком встал из-за стола и устремился на улицу, махнув стражникам следовать за ним. Почти выбежал во двор и остановился как вкопанный. Внутренний двор был освещён сотней факелов. Толпа была без оружия, но напирала и два десятка стражников еле еле могли её сдержать.
— Развратник!
— Грешник! — кричали они.
— Быстро за подмогой! — бросил за спину Горан и пошёл к толпе.
Свет факелов высветил лица и дорогие одежды. Бояре. Те, кто приходили к ниму накануне.
— В чем дело, сброд? — рявкнул Горан, пытаясь перекричать. — Что за мятеж? Что, псы, не спиться вам? Чего припёрлись?
Толпа затихла, но лишь на секунду.
— Отцеубийца! — произнёс кто-то отчётливо.
— Что?! — Горан побагровел. — Мой отец жив! Забочусь я о нём, он в пятой башне.
— Отравитель!
Сзади послышались тяжёлые шаги. Подкрепление вооруженных стражников обступило Горана, и кинулось оттеснять толпу, не стесняясь отвешивать тумаки и лупить их древками. Там где они переборщили, в стороны полетели сгустки крови и поломанные зубы, раздались стоны.
— Ты обещал ответить, князь! — перекричал толпу Небеск. — Ты обещал, князь! А вижу я, что ты, подлец, пируешь так же, как и утром!
Его тон и настроение толпы стражники поняли верно. Удары древками закончились, они отступили назад, собрались в две шеренги и выставили перед толпой копья. Толпа затихла и остановилась, лишь трещали факелы.
— Думаешь, отгородишься от нас дружиной, князь? — уже спокойно спросил Небеск, чуть выйдя из толпы. — Думаешь, можно так тебе… со своим народом?
— Иди домой, Небеск. Не лезь туда, куда не понимаешь, — сквозь зубы ответил ему Горан.
— О. Я пойду, — Небеск рассмеялся. — Я пойду. Я пришёл сюда увидеть нашего князя. И я увидел. Я пойду домой. Но я вернусь, князь.
Развернулся и пошёл. Бояре развернулись в след за ним, несколько из них плюнули в сторону князя. Горан выдохнул и разжал побелевшие кулаки.
На утренний приём пищи Тайпен не явился. Почувствовав неладное, Горан быстро расправился с завтраком и утренней порцией вина и сам побежал разыскивать Мракоя. Впрочем, прислужник и не потребовался. Из окна башни Горан увидел вереницу лодок от кораблей чужеземцев, шеренги рыцарей, высаживающихся в порту и людей в странных одеждах, то ли слуг, то жрецов.
— Сегодня вечером свершится церемония, — голос Тайпена вырывал его из задумчивости и заставил его сердце скакать галопом.
— Сегодня не лучшее время, — еле выдавил из себя князь, не спуская глаз с того, что происходит внизу.
— Церемония свершится сегодня, князь, — тоном не терпящим возражений произнёс Тайпен. — Бояре покинули город на рассвете, князь. Это больше не является проблемой. Ничто не отвлечёт Вас от того, что у нас запланировано.
Когда солнце склонилось к горизонту, Горан сделал над собой усилие и перестал пить вино. Он достал один из своих топоров, припомнил отца в молодые годы, и разогрелся до второго пота, прыгая из стороны в сторону и размахивая им, вспоминая приёмы. Затем он надел пышный и цветастый дублет, выполненный по специальному заказу и подшитый металлическими пластинами изнутри. От хорошего кинжала такой «доспех» конечно, не защитит, но в случае чего поможет ему выиграть несколько драгоценных мгновений. В секретном кармашке в рукаве он закрепил небольшой стилет, а на пояс повесил один из своих самых дорогих мечей.
В поверьях бинордов не существовало определения абсолютно зла, ни один бог к этому самому злу не причислялся. Все решал поединок. Лучше честный и открытый, но так бывает редко. Кто сильнее, тот и прав. Вот истина Севера. Поэтому бинорды больше всех почитали Аракса — бога, у которого не было иного смысла, кроме сражения и войны. Иногда отец приносил ему жертвы, но жертвы нарочито слабые и плохие, так чтобы Аракс никогда не пришёл к нему в дом. И теперь Горан понимал почему. Одно дело романтические сказание или легенды о героях, набегах и войнах, или даже дуэль один на один в реальной жизни, и совсем иное — принять такое решение из-за которого люди будут убивать друг друга. И непонятно, кто ещё окажется сильнее.
