– А тот человек, который убежал, – обратился он к мисс Беннетт, – ты думаешь, что он?..
– Тише, Жан, – твердо сказала ему мисс Беннетт, прислушиваясь к телефонному разговору. Миссис Уорвик говорила тихим, но четким и властным голосом.
– Это полицейский участок? Говорят из дома Ллангелерта. Особняк мистера Ричарда Уорвика. Мистер Уорвик только что был обнаружен... убитым.
Она продолжала говорить по телефону. Ее голос оставался тихим, и собравшиеся в комнате напряженно прислушивались к нему. Они услышали, как миссис Уорвик сказала:
– Нет, его нашел незнакомец. Насколько я поняла, его машина сломалась около нашего дома... Да, я скажу ему. Мы закажем ему номер в гостинице. Сможет ли одна из ваших машин доставить его туда, когда вы здесь все закончите?.. Очень хорошо.
Повернувшись к собравшимся, миссис Уорвик объявила:
– Полицейские будут здесь так скоро, как им позволит нынешний туман. Они приедут на двух машинах, одну из которых сразу отправят назад, чтобы отвезти этого джентльмена, – она показала на Старкведдера, – в местную гостиницу. Они хотят, чтобы он задержался на ночь, а утром возьмут у него показания.
– Отлично, они окажут мне большую услугу, поскольку я не могу пока вытащить мой автомобиль из кювета, – удовлетворенно воскликнул Старкведдер. Пока он говорил, дверь в коридор отворилась, и в комнату, на ходу завязывая пояс халата, вошел темноволосый человек среднего роста, на вид ему было лет сорок пять. Вдруг он резко остановился прямо у двери.
– Мадам, что-то случилось? – спросил он, обращаясь к миссис Уорвик. Затем, переведя взгляд на инвалидное кресло и увидев безжизненное тело Ричарда Уорвика, он воскликнул: – О господи!
– К сожалению, здесь произошла ужасная трагедия, Энджелл, – ответила миссис Уорвик. – Мистера Ричарда убили, полиция уже на пути сюда. – Повернувшись к Старкведдеру, она сказала: – Это Энджелл, он обслуживает... он был слугой Ричарда.
Камердинер приветствовал Старкведдера легким, рассеянным поклоном.
– О господи, – повторил он, продолжая с ужасом смотреть на тело своего бывшего хозяина.
На следующее утро в одиннадцать часов библиотека Ричарда Уорвика выглядела несколько более привлекательно, чем предыдущим туманным вечером. Прежде всего солнце заливало своим светом холодный, ясный и безоблачный день, и двери в сад были распахнуты настежь. Тело убитого увезли еще ночью, инвалидную коляску откатили в нишу, а ее прежнее, центральное место в комнате уже занимало обычное кресло. С сервировочного столика убрали все, за исключением графина с бренди и пепельницы. Красивый молодой человек лет двадцати с коротко подстриженными темными волосами, одетый в твидовую спортивную куртку и темно-синие брюки, сидел в инвалидном кресле, читая какой-то поэтический сборник. Немного погодя он встал с коляски.
– Прекрасно, – сказал он сам себе. – Какая удачная находка. – Его голос был мягким и мелодичным с явно выраженным валлийским акцентом.
Молодой человек закрыл прочитанную книжку и убрал ее на место в книжный шкаф, занимавший одну из стен в нише. Пару минут он внимательно осматривал обстановку кабинета, а затем, пройдя к открытым дверям, вышел в сад. Спустя мгновение в комнату из коридора вошел коренастый мужчина средних лет с бесстрастным, почти каменным лицом. Оставив свой портфель в кресле, расположенном напротив дверей, он прошел дальше и выглянул наружу.
– Сержант Кэдволладер! – резко позвал он.
Молодой человек вернулся обратно в комнату.
– Доброе утро, инспектор Томас, – сказал он и после небольшой паузы с чувством продекламировал: – «Пора плодоношенья и туманов, подруга солнца в зрелости спокойной...»[1]
Инспектор, начавший было расстегивать свое пальто, остановился и пристально взглянул на молодого сержанта.
– Простите, что вы сказали? Я не расслышал, – произнес он с явной ноткой сарказма в голосе.
– Я цитировал Китса, – проинформировал его сержант, очевидно, вполне довольный самим собою.
Инспектор смерил его мрачным взглядом и пожал плечами, затем снял пальто и, положив его на инвалидную коляску, перемещенную в нишу, вернулся к своему портфелю.
– Вчерашняя ночь была настоящим кошмаром, – продолжал сержант Кэдволладер. – Кто бы мог подумать, что сегодня будет такой чудесный день. Много лет мне не доводилось видеть более жуткого тумана. «Туман своей желтой шерстью трется о стекла окон». Это стихи Элиота. – Он сделал паузу, ожидая реакции инспектора на последнюю цитату, но не дождался и потому продолжил: – Неудивительно, что число несчастных случаев на Кардиффской дороге значительно возросло.
– Бывало и побольше, – равнодушно прокомментировал инспектор.
– Может, и так, я не знаю, – заметил сержант и с воодушевлением продолжал развивать свою тему: – Вот в Портколе, например, была ужасная катастрофа. Один из пострадавших умер, и двое детей тяжело ранены. А их мать выплакала все глаза там, на дороге. «Бедняжке остаются слезы...»
Инспектор перебил его:
– Как там наши дактилоскописты, уже закончили разбираться с отпечатками пальцев? – спросил он.
Вдруг сообразив, что ему пора бы вернуться к расследуемому делу, сержант Кэдволладер ответил:
