Нежданная страсть - [3]

– Разве он не был на оглашении завещания?

– Видимо, нет, иначе я бы его запомнил. Говорят, у Морриса родственников как собак нерезаных, так что все они просто не могли быть упомянуты в завещании.

– Он назвал меня по имени? – насторожилась Дэни. – Да.

Дэни это не понравилось, и она сама не могла объяснить почему. Мало ли кто мог знать, что она здесь, да и от кого ей скрываться? И все же…

Бросив чайкам еще горсть хлеба, Дэни поспешила во внутренний дворик дома, где, по словам Сайласа, ее ожидал незнакомец.

Сайлас оказался прав – если бы этот человек присутствовал на оглашении завещания, его невозможно было бы не запомнить. Толстый, приземистый, словно пивной бочонок, незнакомец, несмотря на тридцатиградусную жару, был в плотно облегающем темно-сером костюме и черной наглухо застегнутой рубашке без галстука. Черные сальные волосы были стянуты на затылке в жидкий хвостик. Мужчина явно пытался подражать одному известному киноактеру, но для этого ему не хватало роста и стройности. Поджидая Дэни, незнакомец нервно расхаживал взад и вперед.

– Дэника Хиллард? – спросил он и, не дожидаясь ответа, представился: – Эрни Хазлетт, племянник Герты Палм. Вы, должно быть, знаете Герту – вторую жену Морриса?

– Да-да, конечно, – сказала Дэни, хотя ни с одной из жен Морриса не была знакома.

– Она жила здесь до самой смерти Морриса. А теперь эти чертовы адвокаты просто выперли ее на улицу!

– Простите, я не знала… – Дэни была поражена тем, что кто-то посмел оставить несчастную старуху без крова, да и как мог Моррис не позаботиться перед смертью о своей бывшей жене – это так на него не похоже.

– Я, разумеется, взял ее к себе. – Хазлетг продолжал расхаживать взад и вперед. – Но у меня, конечно же, не те условия… Не могли бы вы приютить ее у себя хотя бы на время?

– Нет, не могли, – прервал Хазлетта решительный мужской голос.

Дэни обернулась, снова обнаружив за спиной Сайласа. Скрестив руки на груди, тот казался неприступным, как скала.

– Я полагаю, – отрезал он, – вы знакомы с завещанием Морриса, мистер Хазлетт? Этот дом завещан мне и мисс Хиллард. Если же я унаследую свою половину, то скорее всего ее продам.

Дзни подумала, что ей наверняка придется тоже так поступить, – огромный дом потребовал бы таких расходов, что, пожалуй, всего ее жалованья не хватило бы.

– Так что, – подытожил Сайлас, – придется вашей тете подыскать себе другое место жительства.

Хазлетт, однако, не собирался сдаваться:

– Но может быть, хотя бы временно, пока она его еще не подыскала… Она так привыкла к этому дому…

– Сайлас, может быть, и впрямь… – начала Дэни, но тот перебил ее:

– По завещанию, Хазлетт, ваша тетя не является наследницей этого дома. К тому же я пишу книгу и не хочу, чтобы мне мешали.

– Уверяю вас, моя тетя никогда никому не мешала!

– Вот как? – Сайлас смерил его ледяным взглядом. – Тогда почему же вам так не терпится выставить ее из своего дома?

– Не кажется ли вам, Сайлас, – произнесла Дэни, когда гость ретировался, – что вы не очень вежливо разговаривали с этим человеком?

– А не кажется ли вам, – невозмутимо ответил тот, – что не очень вежливо для родного племянника, вместо того чтобы самому позаботиться о тетушке, сбагрить ее двум совершенно незнакомым людям? – Произнеся это, Сайлас удалился.

Оставшись одна, Дэни задумалась. С одной стороны, просьба Хазлетта действительно казалась довольно странной. С другой – если бы не Сайлас, Дэни, пожалуй, была бы не прочь пожить в одном доме с этой самой Гертой Палм. Ей хотелось познакомиться со всеми бывшими женами Морриса – может быть, это помогло бы ей понять, что заставило знаменитого писателя шесть раз вступать в брак, хотя он зарекался делать это вновь всякий раз после очередного развода.

Поглощенная своими мыслями, Дэни направилась в дом по внутреннему дворику, не замечая ничего вокруг, когда вдруг взгляд ее упал на балкон и она, ошеломленная, похолодела от ужаса.

С балкона ей весело улыбался не кто иной, как сам Моррис Фелдман.

Сайлас распаковывал чемоданы в своей комнате, когда до него донесся душераздирающий женский крик. Выронив вымпел военно-морских сил США, который он собирался повесить на стену, Сайлас схватил пистолет, лежавший на тумбочке, и поспешил на крик.

Однако увидел только Дэни, неподвижно уставившуюся на пустой балкон третьего этажа.

– Дэни? – насторожился он. – Что случилось?

– Он исчез, – бормотала она словно в бреду. – Он исчез!

– Кто исчез? Дэни, что происходит?!

Она обернулась, но пистолет в его руке напугал ее еще больше, чем воскресший Моррис.

– У вас пистолет! – пробормотала она.

– Разумеется. Я услышал крик и… Что случилось?

– Я его видела, – твердила она, тыча пальцем в балкон. – Видела!

– Кого? Хазлетта? Он вернулся?

– Морриса.

– Морриса? – Удивлению Сайласа не была пределов. – Моррис уже несколько месяцев как умер!

– Я знаю! Но я его видела! Он стоял вон там, – она снова указала на балкон, – и улыбался мне, чуть ли не смеялся! Я закричала, и он исчез.

– Вам померещилось, Дэни!

– Нет, я видела! Да уберите же этот ужасный пистолет! Сайлас опустил оружие.

– Я видела! Он стоял и смеялся…

– Смеялся? – Сайлас не сдержал усмешки. – Это вполне в духе Морриса! Но послушайте, Моррис не только умер, даже его тело сожгли, а прах развеяли над заливом Мехико – такова была его последняя воля. Я это точно знаю, готов поклясться!