Неземная любовь - [17]

— Да, верно.

— Несколько месяцев назад я прочитал о нем в газете. Местный учитель, преподающий естественные науки, получает лицензию на управление воздушным шаром.

Поняв, что мистер Локвуд вполне удовлетворен их кратким объяснением и не собирается больше на этом задерживаться, Челсия вздохнула с облегчением. Чет вполоборота посмотрел на Ника.

— Когда вы здесь окончательно обживетесь, вам наверняка доведется узнать кое-что и о Челсии, и обо всем ее оригинальном семействе. Они все просто помешаны на воздушных шарах, это у них в роду.

Карие глаза Ника сверкнули холодной насмешкой.

— Вот как? И что же явилось причиной вашего… помешательства?

Челсия глотнула бренди и досчитала до десяти.

— Мой дедушка. Он занимался воздухоплаванием еще в тридцатые годы.

— Этот старик жил в семье Челсии несколько лет. После того, как умер ее отец, —  пояснил Чет. — Сколько тебе тогда было? Десять? Двенадцать?

Кэти явно заинтересовалась разговором. Она пытливо всматривалась в лица взрослых, поворачивая голову то к одному, то к другому.

— Твоя мамочка тоже умерла? — вдруг спросила она.

Челсия вздрогнула, подивившись, что за мысли бродят у ребенка в голове.

— Нет, детка. Она живет во Флориде.

— Что это был за сумасшедший старикан! — воскликнул Чет, не желая оставить занимавшую его тему. — Повсюду разгуливал в этой своей потрепанной летной куртке — даже летом, кажется, у него не было двух пальцев на руке. Верно, Челсия?

Она, сделав большой глоток, кивнула.

— Он их отморозил.

— Да, но ты расскажи Нику, каким образом это произошло, — настаивал Чет, наклонившись вперед.

Ник уже уверился, что она сумасшедшая и безответственная. А теперь он будет думать, что и вся ее семья такая же.

— Он набрал слишком большую высоту, — тихо сказала она.

— Я собственными ушами слышал от него эту историю, — перебил Чет, посмеиваясь. — Старый безумец забрался в такую высь, что там просто нечем было дышать. Ни капли кислорода! Он терял сознание, приборы обледенели, из ушей у него хлынула кровь…

— Перестань, папа! — с содроганием прервала его Грейс.

Челсия, украдкой бросив взгляд на Ника, почувствовала его неодобрение. Дедушка был отважным человеком, он рисковал жизнью, чтобы собрать новые данные об атмосфере. Правда, в нем было что-то от искателя приключений, но таковы все истинные аэронавты. И он был настоящим знатоком своего дела. Он научил ее всему, что знал сам. Это его заслуга, что она в семнадцать лет получила лицензию пилота. И когда годом позже его не стало, именно Челсии он завещал все свое снаряжение.

Однако вовсе не это было самым ценным из того, что досталось ей в наследство, хотя без снаряжения, ей не удалось бы начать свое дело. Самое главное, что он передал ей, — это ощущение красоты и умиротворения, которое испытывал сам, поднимаясь ввысь. Ему удалось донести до нее всю поэзию полетов на воздушных шарах. И это помогало ей претерпевать мучительную неопределенность положения после смерти отца и многочисленные неприятности, случившиеся с тех пор. Внезапно она почувствовала непреодолимую потребность объяснить это Нику Таннеру.

Однако ни Челсии, ни ее собеседникам не пришлось больше сказать ни слова о дедушке, потому что Кэти внезапно выпалила:

— Я гналась за воздушным шаром Челсии.

— Что ты сказала, моя радость? — Голос Грейс был сладок до приторности.

Кэти перенесла альбом и мелки на кушетку и уселась поближе к Челсии.

— Я ехала за воздушным шаром. В джипе. Грейс перевела взгляд своих бледно-голубых глаз на Челсию, требуя объяснений. Кажущиеся поначалу такими кроткими, сейчас они отливали сталью. Челсии стало не по себе.

— Это долгая история, Грейс. Кэти заметила нас на площадке, когда мы стартовали, и спустилась с «Сосновой горы», чтобы получше все рассмотреть.

— Не может быть! — Грейс, казалось, была потрясена. — Ники, что все это значит?

Ник неловко повернулся в кресле. Он выглядел настолько растерянным, что Челсия поразилась. Неужели Грейс имеет над ним такую власть?

— Она… ушла самовольно. Стоило мне оставить ее на секунду, как она тут же исчезла. Только что играла на улице — и вдруг ее нет. — На мгновение ему изменило самообладание, и Челсия догадалась, что Грейс тут ни при чем — ему страшна была сама мысль потерять Кэти. Насколько страшна — она поняла лишь теперь.

Грейс напряженно выпрямилась, сразу вызвав в памяти школьное прозвище.

— Ой-ой-ой, — прошептала Кэти.

— Ты очень скверно поступила, девочка, — произнесла Грейс, чеканя слова. — Твой папа или тот, кто за тобой присматривает, должны всегда знать, где ты находишься. Иначе ты можешь навредить себе. Ты можешь потеряться. Это очень опасно.

Кэти, наклонив голову, сосредоточенно разглядывала картинку в альбоме. У Челсии защемило сердце. Грейс вспомнила о своем педагогическом призвании. Редакционные статьи, которые она писала для школьной газеты, признаться, грешили напыщенностью с привкусом ханжества. Но позвольте, ведь она и Кэти не состоят в родстве. Так какое же она имеет право распекать ее? Бессознательно Челсия положила руку на спинку кушетки позади Кэти.

Но когда она услышала, как та сквозь зубы бормочет ругательства, ей стоило большого труда не рассмеяться. Понятно, что ругаться нехорошо, но в душе она аплодировала ее неукротимому характеру.