Неземная гроза - [34]

— Господин Фарли и мисс Хардинг уже спустились в столовую? — спросила она, внутренне сжавшись при мысли, что ей предстоит снова увидеть Катрин, но твердо решив поступать так, как этого требуют интересы Адели.

Улыбка Мириам мгновенно пропала, сменившись гримасой.

— Я не видела никого из них сегодня утром. И не знаю, где они.

Лейла подумала, что Джим и Катрин, наверное, выясняли отношения этой ночью. А может быть, они не только разговаривали, но и завершили ночную сцену чем-то более существенным. Она почувствовала, что ей становятся плохо.

— Я думаю, будет лучше, если мы спустимся к завтраку, — сказала Лейла решительно, желая узнать, что же случилось не только в интересах будущего девочки, но и в своих собственных.

— Тогда я скажу Грете, чтобы она вас ждала, — согласилась Мириам, оставляя их одеваться к завтраку, а сама пошла договариваться с поваром.

У Адели теперь появилась масса новых платьев. Кто-то, вероятно Мириам, купил полный комплект одежды для трехлетней девочки. Малышка ждала, пока Лейла облачится в легкие голубые брюки и белую блузку с глубоким вырезом, отделанную гирляндой из алых и голубых цветов по линии выреза. Что касается Адели, то она отвергла симпатичные платьица и остановила свой выбор на розовых панталончиках, которые Лейле пришлось немного укоротить, и белой кофточке, усеянной алыми и бледно-желтыми маргаритками.

В восторге от своей новой одежды девочка радостно прыгала по ступенькам рядом со своей воспитательницей, пока они спускались вниз по лестнице, горя желанием исследовать этот новый мир теперь, когда она чувствовала себя более уверенной.

Дом был построен с большим размахом. В огромных комнатах с высокими, не менее двенадцати футов, потолками великолепно смотрелись старинная барочная мебель с затейливой резьбой и разнообразные мраморные камины. Повсюду было что-нибудь притягивающее и радующее глаз — статуэтка, часы, картина, ваза с прекрасно подобранными цветами, вещицы из коллекций, собираемых многими поколениями коллекционеров.

Столовой служила светлая комната с длинными и одновременно широкими окнами, впускающими утренний солнечный свет и открывающими вид на цитрусовый сад и парк. В центре стоял большой стол дубового дерева, окруженный деревянными стульями с резьбой в колониальном стиле, а у камина — большая медная чаша с только что сорванными маргаритками. Темно-желтого цвета шторы гармонировали с салфетками на столе. Комната располагала к отдыху и трапезе.

— Стул! — воскликнула Адель, и глаза ее сверкнули торжествующе, когда она указала пальцем на высокий стул, поставленный в торце длинного стола.

Лейла улыбнулась ей.

— Да, твой стул, Адель.

Девочка подбежала к стулу и начала забираться на него. Лейла последовала за ней, чтобы помочь расставить блюда. На столе стояли кувшины со свежим молоком и апельсиновым соком, горшочки с различными кашами и деревянная тарелка с ломтями дыни, поверх которых лежало несколько виноградных гроздей и ягоды клубники.

— Кубика, — ликующе сказала Адель, показывая на ягоду, которую она попробовала вчера вечером благодаря стараниям близнецов.

— Клубника, — поправила ее Лейла, подчеркивая звучание согласных, которые девочка пропустила.

— Кубника, — снова попыталась сказать девочка.

Решив удовлетвориться этим, Лейла протянула ягоду Адель. Девочка закатила глаза, имитируя близнецов, зажав клубнику между зубами. Лейла не могла удержаться от смеха. Это создало радостный настрой у всех за столом, и Лейла воспользовалась желанием девочки учиться, чтобы превратить завтрак в урок английского языка.

Грета принесла им яичницу с беконом, чтобы «малютка чуть-чуть потолстела». Повариха, как узнала Лейла вчера, происходила из немецкой семьи, относившей себя к числу первых поселенцев в долине Баросса, и очень гордилась своей родословной. Это была пышущая здоровьем полногрудая женщина, которая считала, что худобу является оскорблением хорошей пищи.

— Ешь, ешь, — подбадривала она девочку, которая уже подумала, что так называются яйца, пока Лейла не объяснила жестами, что это значит.

Мириам пришла к концу завтрака, ее красивое лицо выражало замешательство.

— Госпожа Дитерли, по-видимому, в планах Джима произошли какие-то изменения. Я знаю, он собирался остаться здесь ради Адели. И Катрин тоже взяла отпуск на неделю. Но, должно быть, что-то случилось либо ночью, либо сегодня утром, так как они оба уехали. И все вещи Катрин тоже исчезли.

Лейла почувствовала приступ сильнейшего беспокойства. Настояла ли Катрин на том, чтобы уехать, но сама не решилась вести машину? Или же Джим поехал вслед за ней, решив, что не должен ее отпускать?

Разум подсказывал ей, что могло быть множество объяснений тому, что произошло между ними. Такая длительная интимная связь соединяет людей тысячами нитей, которые невозможно разорвать без серьезных последствий.

Однако доводы рассудка умолкли, когда Лейла с замиранием сердца вспомнила сон Тома о ряби на воде, разросшейся до мощных волн.

— Они не оставили никакой записки? — спросила она в тщетной надежде услышать что-нибудь утешительное.

— Нет. И я не смогла связаться ни с кем из них ни в одном из известных мне мест, — отвечала Мириам, явно смущенная положением дел. — Это так не похоже на Джима. Он всегда аккуратен до педантизма, — кривая усмешка скользнула по ее губам, — и вполне надежен.