Незавидный холостяк - [96]

Впервые за неделю я включила телефон. Я очень тщательно следила, чтобы он всегда был заряжен и всегда был со мной. Но не включала его. Не знаю, чего я боялась больше — не увидеть ни одного сообщения или снова увидеть под сотню.

Вместо этого телефон взорвался звонком, который был хуже всех остальных вариантов, вместе взятых.

— Да, мам? — ответила я, зажмурившись изо всех сил и мысленно стучась головой о стену.

Я забы-ы-ы-ы-ыла! Забыла ее предупредить!

— Ты жива? — ахнула мама. — Ну слава богу! Пороть тебя мало! Немедленно позвони Андрею!

— Зачем-м-м-м?.. — простонала я, не зная, какими словами извиняться за свое поведение и поэтому не извиняясь никакими. Все равно уже поздно.

— Затем, что мы уже в розыск тебя объявили!

Уй, блин…

Переходный возраст

— Мам! Мам! Какой розыск, ты чего! — перепугалась я. — Правда, что ли? Срочно отменяй все! Я просто в отпуске, ну я же… — Хотела сказать, что предупреждала, но прикусила язык. Исправилась: — …всегда очень осторожна, ты знаешь!

— Вот именно! Всегда осторожна — и вдруг пропала! Позвони брату, это он в полицию должен был идти! А с тобой мы еще поговорим!

Если бы я была собакой, я бы сейчас поджала хвост аж к животу.

Разозлить маму было моим самым ужасным кошмаром все детство. Даже не знаю, почему я этого так боялась, если ни разу до сих пор не разозлила.

Андрей — да. Но и ему попадало только на словах, даже не наказывали толком. Но почему тогда у меня такое ощущение, что это конец света?

Если он и правда поехал в полицию, то надо его остановить!

— Ты где? — спросила я Андрея, когда он отозвался в трубке.

И тут же прозвенел звонок в квартире.

— Открывай, — буркнул брат, и я метнулась в коридор.

Он не стал заходить. Просто воздвигся на пороге, сложил руки на груди и мрачно смотрел на меня.

— Ей-богу, не был бы так рад, что жива, прибил бы сам, — заявил Андрей.

— Ну все, хватит… — пробормотала я. — Я уже все поняла, прости.

— Прощения у матери проси!

— У нее и попрошу.

— Где ты была? С кем!

— Андрюш, не увлекайся, — попросила я устало. — Мне завтра на работу, сегодня еще куча дел, совершенно нет времени на полноценный родственный скандал. Давай перейдем к финалу — где я все учла и больше так не буду.

Но ему было мало. Андрей подсобрался и даже засиял как-то. Неужто Сенька, любимый мой племяш, — такой ангелочек, что не дает ему даже отцовским гневом похвастаться?

— А если бы я вот так пропал? Ты бы тоже успокоилась одним моим «прости», да? Или устроила бы мне полный разбор полетов? Ты понимаешь, что вообще наделала!

— Помнишь, как ты на втором курсе умотал на месяц в Лисью Бухту? — намекнула я.

— Это другое! Я был студентом и балбесом, а ты взрослая женщина! — парировал он.

И очень зря.

Потому что за последний месяц я изрядно переосмыслила все эти «взрослая женщина должна».

— Или я взрослая женщина, Андрюш, — и тогда не твое дело, где я была и с кем, — проговорила я, глядя ему в глаза. — Или не взрослая — тогда давай меня тоже простим, потому что, будем честными, половина маминой седины — твоя заслуга. А я еще даже не начинала зажигать.

— Хочешь, чтобы к тебе относились, как к подростку? — набычился Андрей.

— Нет, хочу, чтобы меня не отчитывали, как маленькую!

Он так и стоял в проеме двери, слегка наклонив голову и вглядываясь в меня налившимися кровью глазами. Но потом расплел руки, уронил их вдоль тела и покачал головой.

— Эй, Варька, Варька… — вздохнул брат. — Я думал: какая ты у меня хорошая сестренка. Выросла ответственная, умная. А ты… Ты меня так разочаровала, Варь.

Разочаровала! Я!

Нефиг было очаровываться!

В этот момент я как никогда остро поняла реакцию Кира на попытку запихнуть его в «коробочку с ярлычком».

Вот я, Варя, хорошая дочь, добрая сестра, приличная женщина. Поэтому мне нельзя все то, что можно Андрею — «балбесу и оторве, маминому горюшку». Если бы он пропал с радаров, никто бы не стал волноваться и тем более отчитывать его, как маленького.

— Как-нибудь постараюсь пережить, — ответила я. — Все, я спать хочу.

И я, подождав, пока он уберет ногу с порога, аккуратно прикрыла перед ним дверь.

Проходя обратно на кухню, я пнула жалобно звякнувший чемодан. Черт, только не духи опять! Квартиру так просто, как номер в отеле, не поменяешь!

Духов у меня с собой было много. Как и прочего хлама, который щедро дарили поклонники, с которыми я не то что не спала — даже не целовалась. Теперь я поняла, почему иностранные актрисы в интервью так восхваляют щедрость русских мужчин. Я просто не с теми мужчинами была знакома до сих пор. Надо будет Женьке сказать, что на Сереге свет клином не сошелся.

Я нервно крутила кольцо на пальце. Обручальное. Невесть каким чудом все же оказавшееся со мной после той бурной ночи. Как? Я его выловила из рюмки в уже почти бессознательном состоянии?

Как-то…

Самое смешное, что всю неделю моего загула ни одного из мужчин, которые потом танцевали со мной, целовались и дарили мне подарки, это кольцо не смущало. Его как будто не было. Им было совершенно все равно, что я замужем.

Я-то была уверена, что мужчины уважают чужую «собственность»! В юности даже отпугивала пристающих на улице тем, что замужем. Услышав волшебные слова «есть муж» или «есть парень», самые настойчивые пикаперы сразу сливались.