Незавидный холостяк - [115]

Воткнул туда опоры, повозился, подкручивая что-то с противным скрипом.

Я постояла в стороне, но он больше не обращал на меня внимание, увлеченный работой. Рубашка на нем промокла от пота, и он сначала расстегнул ее, а потом и вовсе снял, обнажив блестящую от пота загорелую грудь.

Налитые силой бицепсы перекатывались под гладкой кожей, а когда он отвернулся, я засмотрелась на четко очерченные мышцы спины.

Подошла поближе, чтобы рассмотреть, что он делает. Он быстро глянул на меня, но продолжал возиться с аркой, только отвернувшись так, чтобы не встречаться со мной глазами. Но мне и спины хватало. Красивой.

Кир периодически дергал плечом, будто чувствуя мой назойливый взгляд, но от работы не отрывался. В тот момент, когда я решила, что так все и продолжится — он будет работать, а я весь день смотреть, он вдруг нарушил молчание:

— Зачем ты приехала? Ты действительно выходишь замуж или это шоу специально для меня?

— Действительно выхожу. Слишком много усилий для шоу специально для тебя. Хотела вот эксклюзивную свадьбу от самого Кирилла Ярцева.

— То есть, ты нашла меня, чтобы похвастаться новым мужем и не поленилась добраться в такую даль ради этого? Зачем?

— Раньше ты был умнее… — протянула я.

Он быстро собрал почти всю арку, осталось присоединить лишь верхнюю часть. Капли пота скатывались по его плечам, расчерчивая дорожками спину. Я подалась вперед, провела пальчиками по его бицепсу и почувствовала рождающуюся в мышцах ответную дрожь.

Улыбнулась сама себе.

Такой же, как все.

Управляется теми же кнопками.

Почему мне раньше казалось, что Кир — особенный?

Он замер, когда убрала руку и глухо спросил, полуобернувшись:

— Так зачем?

— Хотела увидеть, что тебе не все равно, — пожала плечами я.

— Жестоко. Либо по отношению ко мне, либо по отношению к тебе самой.

— Нет, что ты… — я улыбнулась так тонко и коварно, что было даже жаль, что он не видит, снова занятый своей аркой. — Будь тебе все равно, это бы сделало меня сильнее.

— Значит, мне не все равно? — Кир задвинул последнюю секцию арки в паз и повернулся ко мне, вытирая с лица пот скомканной рубашкой. — И тебе это доставляет удовольствие?

Ну вот и пригодилась тонкая улыбка.

И моя глянцевая помада глубокого багрового оттенка — цвета отравленного яблока, которое дала Белоснежке мачеха-ведьма. Эту помаду обожают мужчины — она так и зовет к поцелуям. Именно поэтому я ее выбрала сегодня с утра.

— Ты играл со мной, когда я тебя любила, — сказала я. — Теперь, извини, я изменилась. Как ты и хотел, Кир. Нашла, чем мне нравится заниматься. Очень… нравится…

Я склонила голову набок и приоткрыла губы. Он непроизвольно качнулся в мою сторону, потянулся, но я выставила руку вперед, останавливая его.

— Но я уже разлюбила тебя. Да и любила ли вообще? Или просто восхищалась тем, какой ты совсем иной, не похожий ни на кого… — я отступила назад, повернулась к нему боком, глядя через плечо, сняла шляпу и стала обмахиваться ею.

Жарко здесь.

Тропики.

— Ты продолжаешь жить, как раньше, не ищешь новое, вопреки своим же принципам, — я дернула плечом. — А я вот стала хорошей ученицей.

— И начала почему-то с охоты за деньгами старичков, — не удержался Кир.

— Все в жизни надо попробовать! — заявила я, напяливая шляпу обратно. — Мне кажется, это мое! А ты порадуйся за меня.

— Порадоваться, что ты нашла свою истинную любовь в лице семидесятилетнего немца Томаса?

— Ему шестьдесят три. И он даст фору молодым! Они просто балаболы, которые заваливают комплиментами и подарками. А он человек серьезный — сразу оформил на меня дом, перевел на счет крупную сумму. Человек готов к браку и семье.

— Будешь готовить ему ужины и рожать детей?

Вот бы сейчас расцарапать его когтями, как кошке! Нет, мало! Разодрать в кровь эти его плечи загорелые, кожу на груди распустить на ленточки!

Я кусала губы, слизывая с них соблазн помады, но держалась, через силу натягивала холодную улыбку. Однако бешенство прорывалось в излишне ядовитых словах, которыми я хотела уколоть его в сердце побольнее, раз уж настоящей крови мне не попробовать.

— Я подумаю об этом… Ну что же ты, Кир? Ты же хотел, чтобы я была счастлива! Соединишь завтра два любящих сердца, тебе же это нравится! Смотреть на счастливых людей, которые нашли друг друга!

— Я понял, — кивнул он. — Ты решила ударить в самое главное. Испортить то, что приносило мне радость. И, я так понимаю — осознанно.

— Кажется, я еще испортила твой легкий характер, Кир, — усмехнулась я. — Каким ты стал злым и желчным!

Он медленно выдохнул, оперся спиной на арку, запрокинул голову и сказал тихо, следя сощуренными глазами за чем-то невидимым в прозрачно-голубом небе острова:

— Я ведь давал тебе выбор, всегда давал, Варвара. За что ты злишься на меня? Если бы я поступал так, как хотела бы ты, у тебя не было бы шанса измениться. А если так, как хотел я — ты бы сломалась.

— Но я все равно сломалась. Из-за того, что ты так не поступал.

— Мы оба сломались, Варвара. Сломали друг друга. Думаешь, с этим можно что-нибудь сделать?

— Конечно, можно. Я вот замуж выхожу.

— Любимый способ решения проблем? — хмыкнул он.

— А у тебя какой? — ядовито поинтересовалась я.