Незавидный холостяк - [103]

— Нет. Совсем нет, — усмехнулась она горько. — Ты эгоистичный мальчишка, который нашел источник бесконечного кайфа в женских мечтах, даже не понимая этого. Тебе нравится делать красиво женщинам. Так красиво, что это будит глубоко спящую в костях сказку. То, что ты делаешь — слишком похоже на нее… Герой из любовного романа, который хочет не просто быстрого перепиха и глаженых рубашек. Который хочет — тебя, девочку в платье принцессы.

— Мне надо перестать? Стать таким, как эти ваши другие мужчины? Хотеть перепиха? Не наслаждаться вашей красотой и умом? Не исполнять мечты?

Я почувствовал себя уязвленным. Почему то, что мне казалось ценным подарком, она швыряет мне в лицо, как будто я ей на день рождения кастрюлю подарил?

— Исполняя мечты, Кир… — Гюрза сделала шаг ближе, и я заметил, как блестят ее глаза, словно эта сильная, блистательная женщина вот-вот готова расплакаться. — Ты даешь иллюзию, что принцы существуют. Как бы реально женщина ни смотрела на мир, что-то глубоко внутри нее ужасно хочет, чтобы ты им оказался. Но… Не на один вечер, Кир. Этого мало.

Я оперся на бок машины, глядя в сторону. Зелень за стеклами очков приобретала какой-то нездорово ядовитый оттенок.

— Ты хочешь сказать, что все женщины, что были со мной, на самом деле глубоко в душе хотели замуж?

— Да. Сказки кончаются свадьбой и словами «жили они долго и счастливо и умерли в один день».

— Все женщины этого хотят? Ты уверена?

— Все! — Отрезала она. — Нет ни одной девочки, которую бы растили на других сказках. Да и нет их, других сказок. Даже самая ярая феминситка и самая занятая бизнес-леди будут ненавидеть себя за эту мечту и бороться с ней. Но все равно не смогут перестать надеяться.

— На то, что я на них женюсь?

— Да, Кир. Да. Сказка о принцессе была заложена слишком рано и слишком глубоко, ее не достать никаким жизненным опытом и никакой психотерапией.

— Тогда почему ты первая, кто мне об этом говорит? Все остальные наоборот — говорили, что рады наконец встретить мужчину, с которым можно просто развлекаться, а не строить отношения.

— И никто из них никогда даже не шутил на тему свадьбы? Или желания засыпать и просыпаться с тобой каждый день?

— Шутили, но это просто шутки.

— Не бывает «просто шуток». Особенно, когда дело касается такой важной вещи, как замужество. Женщинам нельзя говорить об этом прямо, это позор. Так что остается лишь намекать и шутить, Кир… Ты выглядишь таким умным, а этого — не понимаешь.

Не это я хотел от нее услышать.

А что?

Может быть, ждал раскаяния. Или просьбы о новой встрече.

Хотел утешить и успокоить.

Никто не делает другим людям гадости просто из любви к искусству, всегда за этим стоит боль. И если я виноват в этой боли, то я могу помочь с ней справиться.

Но это оказалось… чересчур.

— Ты хочешь знать, почему я выгнала твою Черкасову? — Спросила Гюрза, устав ждать моего ответа.

Я помотал головой. Мне нужно было подумать. В тишине и одиночестве.

Но она, конечно, все равно продолжила:

— Можно потерпеть, когда никому не достается Кира целиком. У всех по кусочку, и это справедливо. Лучше один сказочный вечер за жизнь, чем ни одного. Но… не знаю, что у вас были за отношения раньше, мне было неинтересно. Быть замужем за принцем, который дарит себя куче остальных женщин — даже хуже, чем быть одной из «остальных». Но когда она вернулась из отпуска такой счастливой, а ты сказал, что мы больше не будем встречаться… Невыносимо, когда твоя мечта сбывается у кого-то другого. И ты точно знаешь, что твоя не сбудется никогда.

Она поправила сумку на плече, вздохнула.

Мне нечего было ей ответить.

И нечем утешить.

Все, что я могу, сделает ей только хуже.

Иногда ничего не делать — сложнее всего.

— А теперь я вернусь в свою обычную жизнь, — сказала Марина. — С бутылкой вина и какой-нибудь романтической комедией. И постараюсь забыть, что принцы бывают не только в сказках. Без ежедневного напоминания это будет проще. Так что — извини, я не буду извиняться. Прощай, Кир.

Кирилл: Смерть

Здесь, у реки, можно было поставить машину почти вплотную к воде. Устроиться на капоте, уперевшись ногами в шершавый камень ограды и вскрыть первую банку пива. Еще пять ждали в сумке-холодильнике, нежно пристегнутые ремнем на пассажирском сиденье.

Ветер, дующий от воды, жестоко трепал волосы, бросая их в глаза. Пришлось отвлечься и, зажав между коленей холодную банку, собрать их снова в гульку.

Было паршиво.

Так, как давно не бывало.

Можно было справиться с этим.

Сбежать.

Сказать себе: «Это не моя проблема» и позвонить по любому из сотен номеров в телефоне, подписанных женским именем.

Устроить Юльчику обещанный уик-энд в спа.

Выгулять Танюшу на новую выставку в ЦДХ.

Купить Ирке в ЦУМе все, на что хватит ее фантазии и потом целоваться в VIP-зале кинотеатра, снятом целиком.

Закатиться на ночь к Виоле, чтобы получить поутру свой любимый комплимент — что после такого секса у нее есть силы справляться с руководством детским хосписом еще минимум полгода.

Серьезно поговорить с Никой за бутылкой вина, рассказать ей все — и понадеяться, что она скажет: «Ерунда, выбрось из головы злобствования ревнивой бабы». Она всегда подробно и на пальцах объясняла мне мотивы женщин и ни разу не ошиблась.