Незавершённый уход - [10]

— Я не остаюсь на торжественную часть. Ну и от совместного отдыха с коллегами я тоже отказался. — В голосе Сергея явно промелькнула нотка недовольства. — Я тебе сейчас нужнее, Светик. Как сын?

— Я не знаю! Я ничего не знаю, — Светлана расплакалась. — Он под капельницей, состояние крайне тяжелое. Я не верю уже этим докторам. Они назначили кортикостероиды. Пока капают адреналин.

— Держись, милая! Я скоро буду. — Голос Сергея был крайне удручающ.

— Врачи сказали, что уже не знают, что и думать. Они провели самое всестороннее обследование. Они, в конце концов, решили, что тут возможно есть какой-то сильный психологический фактор. Нужен хороший психотерапевт, он должен помочь.

— Виталию. Виталию Ивановичу звонила?

— Он тоже где-то в отъезде и неизвестно когда будет. Возможно, придется поискать какие-то иные варианты. Я даже не знаю. Я так сильно волнуюсь. Это все то проклятое озеро! — голос Светланы переходил уже в истерику.

— Мда. — Задумчиво ответил Сергей. — Держитесь. Я приеду, что ни будь, придумаем. Подниму всех своих знакомых, подключим все связи. Не изводи себя. Нам еще силы очень понадобятся. Ну, до свидания, милая. Мне нужно бежать, готовиться к отъезду. И закончить, наконец, этот проклятый доклад. Он последний на сегодня. Потом я полностью свободен. Я тебя крепко целую, поцелуй от меня Василька. Держитесь там! Я вас люблю!

— До свидания. Я тебя тоже. — Светлана устало положила трубку. Истерика медленно прекращалась. Сказывалась трехдневная утомленность. Силы медленно оставляли ее и она постепенно погрузилась в глубокий и так долгожданный сон.

* * *

Через пару часов наступила жаркая летняя ночь. Удушливый воздух заполнил собой все вокруг. Мальчик спал в липком поту, тяжело дыша и посапывая. Лицо его было бледным и выглядело сильно уставшим. Капельница уже практически закончилась. Но лекарство все еще действовало. Так уже продолжалось много дней. Виротек уже практически не помогал, ефедрин тоже. Врачи уже не знали что делать. Сделали много проб на аллергию, но практически ничего не подтвердилось. Оставалось предположить нечто психическое — возможно какое-то нервное потрясение. Это все предстояло узнать уже другим докторам, ну а пока… Пока ребенка ожидал прием кортикостероидов. Приступы удушья за последние дни стали практически непрерывными. Это не считая панических атак, которые время от времени посещали ребенка так, что его трусило в холодном поту по нескольку часов без перерыва. Возможно, масла в огонь добавлял адреналин, но без него тоже нельзя было уже снимать приступы. Вообще явно обозначился замкнутый круг.

Прогноз получился явно удручающим. Нужно было как можно быстрее искать нормального психотерапевта и в процессе поиска оного срочно переходить на гормоны. Между тем утомленный болезнью мальчик продолжал спать.

* * *

Это был обычный десятилетний ребенок. Впрочем, обычным он был лет до семи, именно до того злосчастного происшествия на озере. Был как все дети, его сверстники, хотя и более задумчивым и слегка грустноватым ребенком. Но, эти небольшие отличия практически не проявлялись. Ведь, в конце концов, нет двух совершенно одинаковых детей. Каждый ребенок по-своему неповторим. Ну а задумчивость и легкая грусть Василька воспринималась его родителями как проявление серьезности. Мальчиком он был послушным, шалил в меру. Ну а как пошел в первый класс, то стал одним из самых лучших. Все схватывал на лету. Особенно любил литературу и сказки. Так что повода для беспокойств не было никакого. Все изменилось после того злосчастного и крайне непонятного происшествия на озере.

* * *

Ребенка как подменили. Задумчивость переросла в замкнутость. Настроение его было практически все время подавленным. Со сверстниками он контактировал очень мало. И хотя по-прежнему учился он неплохо, все учителя были крайне удивлены переменой происшедшей с мальчиком. Обследование школьным психологом ничего особого не выявило. Мальчик стал крайне замкнут и не раскрывался в личном общении ни с кем. Какая то сильная тоска по чему-то очень далекому, запредельному и давно потерянному, но такому сладкому и родному, заполонило все его существо. Он жил в своем маленьком мирке, куда не пускал никого. Окружающую действительность мальчик начал воспринимать как крайне чуждую ему и враждебную. Его постоянно преследовало чувство, что где-то там, очень давно, у него было нечто такое сладкое и неземное, чего он так хотел и потерял в одночасье. Там его ждали и любили. Но это было просто ощущение, которое он не мог сформулировать словами. И лишь по ночам ему снились давние времена, танцы под звуки гуслей, хороводы вокруг костра. Он зачитывался старинными русскими сказками и стихами.

Временами его поколачивали сверстники, видя его странность и нелюдимость. Так не злобно, но весьма ощутимо. Ибо дети не любят когда среди них есть кто-то, кто не вписывается в общий коллектив и ведет себя не так как все. Василек переносил все стойко и всегда старался отвечать тем же. После того как он однажды поколотил трех одноклассников, которые избили его накануне, учителя старались пристально держать его в поле зрения. Это дало педагогам лишний повод обратить внимание его родителей к столь странному поведению их сына. Но, они поначалу никак не предавали этому особого значения. Постоянная занятость не давала им возможности уделять ребенку много времени. В конце концов, учился он не плохо, был здоров, постоять за себя мог. А что еще нужно? Да и Виталий Иванович, которому они водили сына тоже не придал странностям ребенка какого то особого значения. Ведь в наше сложное время довольно часто дети замыкаются в себе. А жестокость сверстников вполне обычное явление. В этой жизни нужно и важно уметь постоять за себя и выживать в сложные моменты.